Я идиот. Я законченный идиот и из-за этого умру.
Хотя, я наверное уже умер. Последние три дня я колол себе только половинную дозу препарата. Мог бы совсем не колоть. Все равно это не поможет. Даже счетчик как будто обиделся, что я плевал на его предупреждения, взвизгнул последний раз и сдох.
Радиация, черт бы ее подрал. Радиация и жажда. И страх.
Я слишком привык не боятся смерти. Адская боль, вспышка, короткая темнота понимания и покой портала, и каждая клеточка орет о том, как хорошо жить. Вот что такое для меня смерть. Но не сейчас. Сейчас даже сам дьявол не скажет – вытащит ли меня вся эта научная магия. Вряд ли. Я слишком далеко забрался.
И фон, адский фон уже который день. Или неделю?
Мотор за спиной слабо шуршит, палуба покачивается, полудрема и тишина. Может быть который месяц? Или год? Я до мелочей помню все, что было до того, как я шагнул на свое хлипкое творение, но потом лишь череда штампованных дней, полных сперва надежды, затем разочарования, а затем и смирения с живительными проблесками страха.
Странно, что именно страх вытаскивает меня из трясины равнодушия. Почему не любовь?
Ведь я же любил ее?
Чудаковатую, возникшую почти из ниоткуда со своими намеками о том, что где-то там, на западе, за водой и стеной бешеной радиации тоже живут люди. Я встречал немало сумасшедших. И сейчас, перед смертью готов себе признаться. Она была очень на них похожа. Капризно кривила губы, и тыча куда-то в сторону, ласково лепетала: «Ну ты же отвезешь меня домооой, ты хороооооший…». Она дразнила, издевалась и никогда, никогда не говорила ничего простого и ясного. Ни одного ответа на вопросы «кто?», «где?», «когда?», «зачем?». Но когда одним гнусным дождливым утром я не увидел ее, мне показалось, что только она и была разумной, что она устала от попыток достучаться до такого тугодума как я. Что это если не любовь?
Нет, вру, снова вру себе. Она, конечно, была красива, вот только зацепила она не мое сердце, она зацепила мой разум. Мне не осталось места в этом мире, в мире который оправился, поднялся на ноги. Мир еще был опасным, но он уже был не чужой человеку, он покорился. Выживание сменилось сосуществованием, а сосуществование процветанием. И она случайно задела что-то своей суматошной болтовней, она родила для меня, нет, я родил для себя мечту. Хотя, а была ли девушка? Или мой мозг уже сдался, рисуя для меня новую, предсмертную реальность в оправдание моего идиотизма?
К черту, я пока еще четко вижу свою убогую настоящую реальность - покореженный опреснитель, пузырек с последними каплями «антирада» на дне и небо сливающееся с водой.
И его. Ящик милосердия. Где-то в глубине я давно чувствовал, что стремлюсь к тому, что не догнать. Я предчувствовал своё «сейчас». С отсутствием надежды и мучениями впереди. Всего-то ящик. Стекло, за которым зелеными переливами колышется безмозглое порождение природы. Безмозглое но гуманное. Малейшее прикосновение и мои чувства исчезнут, исчезнет боль и мучения. А через две минуты сработает заряд, избавляющий мир от абсолютно счастливой мерзости, которая уже не будет мной.
Сегодня день моей русской рулетки. Пустое гнездо в барабане всего одно. И каждый километр, отделяющий меня от последнего портала - заряженный патрон. Хочу ли я выиграть? Хочу ли я жить без мечты? Не знаю.
Как туго поддается кнопка запала.
Как хорошо когда уходить боль.
Как прекрасны эти серебристо-зеленые ангелы спускающиеся ко мне с зеленеющего неба.
начальнику департамента
по контролю за карантинной зоной
Евразийского провала.
«…В ходе планового исследования участка побережья провала, существенных изменений радиационного фона не обнаружено. В настоящий момент уровень радиации не допускающий жизнедеятельность человека без дополнительных защитных средств по-прежнему наблюдается в тридцати километрах от береговой черты. Пробы флоры и фауны роста мутаций не показали…
…В процессе проведения исследования обнаружен предмет неустановленного происхождения. Дистанционные наблюдения показали наличие неклассифицированной биологической субстанции. К сожалению, самопроизвольное возгорание предмета позволило изучить только его остатки. Обнаруженные фрагменты оборудования превосходят существующий уровень технологии, что позволяет предположить наличие острова или группы островов на территории провала, на которых вероятно располагается разрушенная лаборатория. Предположение, безусловно, смелое, но, тем не менее, мы предлагаем включить в план исследований проект по исследованию центральной части провала…
…Возможно, там даже есть жизнь…»