Когда Золото Теряет Цену

Их знамена поникли.
«Приготовьтесь, будет громко»

В аудитории было на редкость многолюдно.
Когда двери открылись, сидящие здесь увидели высокого мужчину. Он неспешно подошел к столу и нажал несколько кнопок на панели управления. Затем на длинном высоком экране, растянувшемся по всей стене, появилась надпись.
- «Профессор», - сказал он. – Обращайтесь ко мне именно так. Можно еще «мон женераль». – Он сделал паузу и окинул взглядом всю аудиторию. - Компрэндэ?
Мужчина сел в высокое кресло, снял очки и протер стекла, после чего опять надел их.
- Я не понимаю, - начал он, - зачем столько молодых людей и девушек сегодня здесь. Тут вы не увидите и не услышите ничего нового. На улице отличная погода, прогуляйтесь. Или займитесь любовью что ли. Ну, это, конечно, не для улицы занятие. Лучше где-нибудь в тепле. Но только не в аудитории! По крайней мере – не при мне.
- Профессор, - раздался голос девушки, - но вы ведь только пару раз в году читаете лекцию! Мы пришли к вам!
- Встаньте, юное создание! – ответил мужчина. – Я хочу посмотреть на вас.
В восточном секторе аудитории встала девушка. Все обернулись в ее сторону.
- Вы так красивы, - сказал профессор, - зачем вам слушать упрямого старика?
- Мне нравится ваша борода, - ответила девушка. Вся аудитория засмеялась.
- Это достойный ответ! – сказал профессор. – Вы можете присаживаться.
Мужчина достал серебряный портсигар и вынул из него сигарету.
- Найдется, чем подкурить? – спросил он.
- Но здесь нельзя! – послышался уже знакомый девичий голос.
- А вот это – не достойный ответ, - сказал мужчина. – Ну так что, курящие есть?
- А некурящий псионик устроит? – спросил юноша с первого ряда, сидевший прямо напротив стола профессора. Мужчина кивнул молодому человеку.
Юноша снял амулет, крепко сжал его в руке и закрыл глаза.
- Только бороду мне не спали.
Через мгновение кончик сигареты уже начинал тлеть.
- Благодарю, - сказал профессор и сделал глубокую затяжку. – Прекрасная блондинка, которая так яростно борется с курением в аудиториях и любит густые седые бороды немного не права. Я не читаю лекции несколько раз в год. Я вообще их не читаю. Это обычные встречи, мы здесь беседуем. В основном, правда, говорю я. Иногда вы задаете мне вопросы, иногда - отвечаете на мои. Это может продлиться и до утра, а может закончиться и через пару минут. Любой желающий может покинуть зал в любой момент, так же, как и любой желающий может к нам присоединиться тогда, когда ему захочется. Мне все равно, кто и чем здесь занят – пришли ли вы сюда, потому что вам негде спать или потому что вы попали в какую-то сложную ситуацию и вам нужен толчок, мотивация, чтобы решить эту проблему. У меня есть лишь одна просьба к вам. Просьба, но никак не требование. Пожалуйста, не мешайте другим заниматься их собственными делами, пока вы находитесь здесь.
Профессор сделал еще одну затяжку. Взгляды посетителей были направлены на гостя. Казалось, они ловят каждое слово.
- Приступим? – спросил профессор. – Для начала я предлагаю вам сыграть в одну простую игру. Наверняка многие из вас заметили, что у меня в руке есть… - тут он сделал паузу и вытянул руку ладонью кверху. – Скажем, некий предмет. Назовем его «мячик».
- Почему «назовем»? Что это тогда на самом деле? – послышалось из западного сектора.
- Это и есть мячик, - ответил мужчина. В аудитории раздались едва слышные смешки. – Но дело не в этом. Важно не то, что это, а то, какое оно. А сейчас начнем. Правила просты: я бросаю вам мячик, а вы мне называете его признак, свойство. Например, круглый. Затем бросаете мячик мне. Потом он летит к другому. И так по кругу. Всем понятно?
- Да, - был общий ответ.
- Вперед.
Мужчина бросил мяч той самой белокурой девушке, которая донимала его вопросами в самом начале.
- Круглый, - сказала она и кинула мяч профессору. В аудитории засмеялись.
- Очень хорошо! – сказал профессор с улыбкой. – Повторение – это всегда очень хорошо! – Он сделал небольшую паузу. - Следующий! – Мужчина бросил мяч в другой конец аудитории.
- Красный!
Через мгновение мячик снова был в руках хозяина.
- Да! Еще!
- Легкий!
- Именно! Дальше!
- Резиновый!
- Есть такое!
- Мягкий!
- Правильно! Варианты будут?
- Упругий.
- Верно!
- Маленький.
- Точно! Какой еще?
- Не зеленый! – крикнул молодой человек.
Раздался всеобщий смех.
- Отлично! - сказал профессор, поймав мячик. – Это первый из вас, кто пошел новым путем. До него все искали очевидные признаки – форма, цвет, размер и так далее. Но он решил найти тот признак, который хоть и очевиден, но находится по другую сторону. То есть он начал искать от обратного – каким мячик не является. Многие из вас теперь думают, что он не квадратный и не горячий. Идем дальше. Этот мяч больше, чем пылинка, но меньше, чем планета. Правильно?
- Правильно, - хором отвечали юноши и девушки.
- Мячик одновременно стал обладать двумя признаками сразу – он и огромный и крошечный. Почему именно такой признак? Потому что очевидные и от обратного закончились. Теперь можно предположить, что, он мягче, чем гранит, но тверже, чем вода. Некоторым из вас не понравится это, но мы опустим курс физики.
- Профессор, можно вопрос?
- Да, только встаньте, чтобы я вас видел.
Молодой человек поднялся со своего места.
- Профессор, скажите, а какое это имеет отношение к литературе?
- Это и хороший вопрос и плохой одновременно, - мужчина пробежался глазами по сидящим напротив него. – Присаживайтесь.

Профессор сделал глубокий вдох.
- Литература Нового Мира развивалась крайне стремительно. Многим даже до сих пор кажется, что она опережала своими темпами научно-исследовательские достижения, например, разработку нового оружия. Первые работы были удивительными, было множество авторов, каждый из них – со своим особенным, узнаваемым стилем. Что-нибудь напоминает?
В аудитории стали шептаться.
- Совершенно верно, - сказал профессор. – «Красный», «легкий», «маленький». Но потом всем стало ясно, что произведения, по сути, однотипны, сюжеты построены вокруг одинаковых событий и героев. Тут начинается вторая волна творчества, где авторы в своих попытках «родить» что-то новое лишь повторяют опыт предыдущих поколений. Только он диаметрально противоположный. Как следствие – снижение интереса к литературе и уменьшение количества произведений. Следом приходят новые заботы: критики становятся жестче, читатели – требовательней. И не оставалось ничего кроме как объединять различные формы и стили. Но это оборачивается против авторов – их просто перестают понимать. Закатом же литературы Нового Мира можно считать четвертую волну. Здесь авторы совершают самую большую ошибку – они напоминают о прошлом. Все их работы начинают носить ностальгический характер. Соответственно, и работы, и самих авторов сравнивают с теми, что стояли у истоков. И критики либо не находят ничего общего, что вызывает всеобщий гнев – как же так, вот раньше действительно были ого-го, - либо, что еще хуже, находят абсолютное сходство, что вызывает лишь презрение. Все последующие попытки возродить культурную составляющую общества превращаются в ничто.
- Неужели невозможно как-то расшевелить всех?
- Возможно, но почему-то этого мало кто хочет. Гонорары даже за самые паршивые работы несоизмеримо высоки, многие издания с удовольствием готовы печатать самый различный материал – от простых новостей бегущей строкой до крупных рассказов. И ведь есть куча тем, которые толком не изучены – «обсосаны» до кости только сталкеры с их винторезами.
- Почему тогда никто этим не занимается?
- Потому что нет читателей. Всем известно, что спрос рождает предложение. А в тот момент, когда люди потеряли интерес к литературе, многие авторы либо ушли в пустошь, либо на войну. Что с кем стало, неизвестно. Хотя время от времени некоторых из них встречают на окраинах городов, в замшелых кабаках.
- А те, кто возвращается?
- Они уже не те, кем были прежде. В них погас огонь, их произведения бездушы.
- Но есть же еще и новые авторы, молодые?
- Они, как оказывается, так же не устраивают публику. Они не так хороши, как те, что были до них.
- Я ничего не понимаю, - с дальних рядов западного сектора послышался тонкий голос девушки.
- Что именно? Только встаньте, будьте добры.
- Вы говорите, что потеря интереса к литературе – это вина читателей. Но при этом авторы сами не хотят ничего делать.
- Не совсем так. Есть несколько талантливых поэтов и прозаиков, которые продолжают писать, несмотря на то, что их произведения не находят никакого отклика в обществе. Скажем так, среднестатистический современный читатель имеет несколько иные приоритеты и интересы, нежели его предшественники.
- Что вы имеете ввиду?
- Смотрите сами.
Профессор повернулся к восточному сектору и бросил туда мячик. Его поймал молодой человек.
- Друг мой, если вы можете, назовите хотя бы по три прозаика и поэта прошлых лет.
- Ну… - протянул молодой человек.
- Спасибо. – После этого последовал взрыв смеха. - Верните мячик. Видите? Зато он точно назовет все имеющиеся фракционные звания, – профессор обратился к девушке.
- Так точно! – радостно сказал юноша.
- Это не показатель, - ответила девушка.
- Хорошо, облегчим задачу. Скольких журналистов Нового Мира вы помните? – спросил профессор у псионика, который дал «огонька». - Исключительно тех, кто действительно был удостоен профессии, а не просто второсортных писак.
- Кризалис? – неуверенно сказал псионик.
- О, прекрасно! – сказал профессор. – Кто-нибудь еще? Только что-нибудь подревнее и менее хронологически последовательное.
- Тебе разве не говорили, чтобы ты не лез в улей к спящим вжикам? – со стороны входа в аудиторию раздался мужской голос.
- Коллега! – радостно сказал профессор. – Вы мне сейчас и поможете!
- Увольте. Я лучше пойду убивать и грабить, - ответил мужчина.
- Только после того, как мы освежим в памяти этого поколения имена тех, кем зачитывались мы с вами!
- Что делать-то нужно?
- Иди сюда, покажешь, как это все работает.
- Вот, обратите внимание, – сказал мужчина и направился к профессору. – до чего доводит неумение пользоваться техникой. Он у вас уже просил подкурить?
- Да, у меня, - ответил псионик.
- Надо было ему бороду спалить!
- Ты не отвлекайся! – сказал профессор.
Через пару минут на экране был большой список имен, напротив каждого из них – годы творческой деятельности. Некоторые даты были открытыми – надпись «по сей день» стояла рядом с датой начала карьеры.
- Изучайте, - сказал профессор. Затем двое мужчин вышли из аудитории.
Прошло около получаса, когда профессор вернулся.
- Ну как, многих знаем? – спросил он, войдя в аудиторию.
Те, кто был в помещении стали произносить вслух имена тех, кто был им знаком.
- Как я и ожидал, - сказал мужчина и сел в кресло. – Почти все забыты. Безвозвратно. Из их награды, которые они на самом деле добывали, сегодня не имеют никакой ценности, - мужчина тяжело вздохнул. Он достал еще одну сигарету. – Как насчет ваших сверхспособностей? – он обратился к псионику.
- Мон женераль, я всегда к вашим услугам! – и вот уже тоненькая струйка дыма устремилась вверх.
- Пока тлеет эта сигарета, у нас еще есть время, - сказал профессор.
- А потом? – раздался крик из зала?
- К сожалению, мне нужно будет покинуть вас.
- Вы еще вернетесь?
- Надеюсь. У вас будут какие-нибудь вопросы? Может, что-то интересует или волнует?
- Да, можно? – крикнула девушка, сидящая в центральном секторе.
- Конечно!
- Вы говорили, что некоторые старики возвращаются и продолжают писать. Но не все же. Что с остальными?
- Другие стараются поддерживать первых и всячески пытаются «раскачать» молодежь. Но все эти потуги вызывают лишь реплики «О, динозавр вылез» и «Уйди, мумия!».
- Вот вы говорите «раскачать молодежь». Вся эта «раскачка» лишь убивает всякое желание писать.
- Старая школа, что тут еще сказать. Если автор отказывается адекватно воспринимать объективные замечания, то зачем он вообще пишет?
- То есть, по-вашему, называть человека «бездарностью» и сказать «больше никогда не пиши» - это нормально?
- Душа моя, это я вас так называл? – спросил профессор.
- Вы не ответили на вопрос! – не унималась девушка.
- А что вы хотите услышать? Я не стану говорить человеку, что он «талантище», если его работа, мягко говоря, посредственна, банальна и не стоит того времени, что я потратил на ее прочтение. Сейчас слишком часто стали употреблять слова «талант» и «гений». В лучшем случае – это скромные способности. Но чтобы стать действительно выдающимся писателем, нужны годы кропотливой работы. Чтобы стать хоть кем-то, нужно работать над собой. А этого почти никто делать не хочет. В большинстве своем авторы ничтожны. Вся проблема в том, что эти дешевые второсортные писаки в работах своих критиков попытаются найти изъяны. И ведь находят, даже если их там нет! Мне трудно сказать, в чем причина, но они упорно продолжают грязно обсуждать чужие произведения и чуть ли не восхвалять свои.
- Именно поэтому вы теперь пошли преподавать? Потому что вы сами – часть серой массы, которую вы так ненавидите, а большинство ваших работ – мусор? Потому что вы уже исписались?
- Смело, спасибо, - сказал профессор. – А я-то думаю, кто же это так злобно настроен. К сожалению, я не преподаю. К счастью, я не преподаю.
- Как это понимать?
- Ну, вы же одаренная особа, вы должны понять.
- Ваша критика не стоит и медяка. И вы знаете это.
- Моя критика не продается.
- Профессор, время, - донеслось слева.
Мужчина посмотрел на сигарету, та потухла.
- Вы свободны. Всем спасибо за прекрасный вечер, - сказал профессор, сел в кресло и откинулся назад.
- И вам спасибо, - послышалось в ответ.
Через пару минут зал был пуст.
Мужчина снял очки и положил их на стол. Он некоторое время смотрел на опустевшую аудиторию, затем потер рукой уставшие глаза.
Было душно, за окном начиналась осень.

17-19 сентября 2013 г.

StalkerZ: клановый форум: Когда Золото Теряет Цену - StalkerZ: клановый форум