[Беременный слон [13]]

Выше всех добродетелей рассуждение, ибо всякая добродетель без разума – пуста.
Петр Первый Великий

Уважаемый читатель, не сочти за труд прочесть мою историю, историю жалкого человека, попавшего под безжалостные жернова человеческих привычек, общественного цинизма и аморальности.
Обычное, ничем не примечательное утро, точно такой же день и, как всегда, убогий скучный вечер. Таков мой распорядок дня на обозримое будущее. Работа, телевизор, кровать, работа, телевизор, кровать… Работа такая же серая, как и вся моя жизнь, хотя у новоселов в нашем городе по началу ассоциируется с романтикой, приключениями, обильными любовными похождениями и прочей привлекательной чушью, разрекламированной многочисленными фильмами и комиксами обо мне, большей частью производства первой четверти века. Так вот, работаю я супергероем. Нет, моя личность не представляет собой какой-либо тайны, как, скажем, личность легендарных героев далекого прошлого Человека Паука или Супермэна. Все вокруг знают о любой мельчайшей подробности из моей жизни, начиная с того, в каком кафе я обычно завтракаю, и, заканчивая сведениями о том, как давно я был в прачечной в последний раз и стирал свой суперкостюм, супермаску, суперноски и супербелье. Кстати, в силу этого, маску я вычеркнул из своего наряда. От кого скрываться? От несуществующих толп разгоряченных фанатов? Да и внешностью природа меня не обделила.
Раньше меня часто спрашивали, как я получил свои суперспосбности, и кто надоумил меня пустить их в правильное русло, во благо людям, а не себе. Тогда, я еще забавлялся этим и придумывал различные истории, например, о взрыве на атомной станции и последующей мутации, об ударе молнией и о падении странного космического тела, вызвавшего во мне изменения, о страшном эксперименте «добродушного» полоумного старичка ученого. Но позже это надоело, и я решил сказать правду, которая оказалась настолько невыразительной и неромантичной, что все сразу потеряли интерес к моему прошлому, да и ко мне в целом. Что я им сказал? Сказал, что мой суперум – результат бесконечного бдения за книгами в би%

[Беременный слон [13]]

Сказал, что мой суперум – результат бесконечного бдения за книгами в библиотеке, мои сверхъестественные психические способности (телекинез, гипноз, пирокинез и прочее) – следствие многочисленных ментальных тренировок, начатых моих отцом сразу после моего рождения, а мои физическая суперсила, суперскорость и супервыносливость – итог постоянного посещения мною тренажерного зала и секций восточных единоборств. Это и оттолкнуло людей, ведь оказалось, что никакого внешнего вмешательства в жизнь такого же обычного человека, как и они сами, не было. Не было особой улыбки госпожи фортуны или расположения ко мне высшего разума, не было особого предназначения. Просто один человек, оказался более усердным и целеустремленным, чем все остальные. Это вызывало либо безразличие, либо зависть, все равно позже прогрессирующую в безразличие. Поэтому вся первоначальная романтичность моего образа испарилась, как лед, попавший на раскаленную плиту. Как сказал один поэт далекого прошлого: «Любовная лодка разбилась о быт». То же самое, возможно, испытал, уже и ты, читатель - разочарование и ничего более, но все же прошу тебя дослушать до конца.
Изначально мне были необходимы все мои сверхвозможности, тогда, когда в городе и близлежащих районах еще процветали корсарские группировки, когда сталкер, несущий добычу с дальних заслонов, сам мог стать добычей для бандитов, когда вопрос о дележе добытых ресурсов в шахте решался гранатой, кинутой тем, у кого сдавали нервы, когда еще существовала хоть какая-то физическая опасность для человека. Ныне всего этого нет и в этом, большей частью, моя заслуга. Теперь, над моим любимым городом нависла другая угроза – бюрократия, казнокрадство, чиновничий беспредел, круговая порука... И это все то же благодаря мне. Благодаря мне выросло поколение, не представляющее себе цену человеческой жизни, благодаря мне люди научились убивать друг друга, не используя ножа или огнестрельного оружия, из-за меня свобода человека стала понятием сугубо субъективным. И чтобы защитить себя от меня и прочих «недоброжелателей», эти люди придумали Закон, придумали юристов, умеющих соблюдать Закон, но так же и прекрасно знающих, как его обойти в случае необходимости. Я вновь занялся спасением города, на этот раз, не используя своих уникальных физических возможностей, – Закон мне это запретил. Это было не так увлекательно, как сворачивание голов нерадивым грабителям и убийцам, но, тем не менее, затянуло с головой.
Я изучил все многочисленные талмуды, написанные теми, кто хотел безграничного влияния на судьбы людей, и узнал о Законе все. Я понял, что Закон не совершенен… Точнее он был совершенен, даже просто идеален для оправдания любых прегрешений этих мизантропов, дорвавшихся до власти. Одно стремление завладело обществом – власть, ничем и никем не контролируемая, аморальная, думающая лишь о собственной выгоде, а не о своем народе Не было никакой возможности использовать Закон против них самих. А менять Закон… Да, кто же мне позволил бы это сделать, когда люди, как обезумевшие, смотрели с преданностью крашера в глаза тех, кто выкачивал из них жизненные соки, и с ненормальным остервенением защищали своих «хозяев» от меня и некоторых других энтузиастов, пытающихся объяснить правду, показать истинное лицо Закона и людей его придумавших?! Очень похоже на гипноз, но моих ментальных сил попросту не хватило бы, чтобы перепрограммировать всех, да и мне казалось, что дело все же не во внушении, не в воздействии каких-либо внешних факторов на человеческое сознание. Очень уж хотелось разобраться в причине так неожиданно возникшего массового недуга и только потом действовать.
В это самое время ко мне и пришла на ум одна чудная идея, казавшаяся идеальным решением проблемы. Но об этом, уважаемый читатель, позволь мне рассказать более подробно.


***
Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой.
А в городе том сад, всё травы да цветы,
Гуляют там животные невиданной красы.
Борис Гребенщиков

В то утро я проснулся под сильным впечатлением ото сна. Снился мне незнакомый город, окруженный со всех сторон радиоактивной пустыней. Уголок цивилизации и просто оазис посреди океана песка, дюн, вздымающихся над ровной поверхностью, выжженной атомными взрывами, произошедшими в далеком прошлом, словно внезапно появившиеся волны над бескрайней морской гладью. Но город был красив, уютен, и все было в нем хорошо… да жаль, не было совершенно людей. Населяли это место машины, подчиняемые одной глобальной сверхпрограмме, учитывавшей все аспекты жизни этого электронно-механического сообщества. Машины ели, пили, разговаривали, рождались, умирали, в общем, вели полноценную человеческую жизнь и даже выглядели как люди! Но при этом я точно знал, что это были машины. И это знание по ходу сна подтверждалось, когда я видел, как программа, материализованная почему-то в виде маленького синего кубика, расположенного в подвале мэрии города, отдавала существам приказы питаться, размножаться и умирать. Очень было похоже все происходящее на компьютерную игру, воплотившуюся в страшную реальность. И тем страшнее становился сон, чем отчетливее я понимал, что это место, казавшееся неизвестным, очень похоже на город, в котором жил я сам. Вот мой любимый кафетерий, а вот и парк, в котором стоит памятник Неизвестному Человеку, оставшийся с Довоенной эпохи, а вот и мой собственный дом… Ужас подкатывал к горлу, чем ближе картины во сне смешивались с реальным миром. Я с замиранием сердца следил за происходящим, боясь увидеть ЭТО, а когда все-таки увидел, то, вскрикнул и так подпрыгнул, что чуть не расшибся о потолок. Проснулся. Собравшись с мыслями, я понял, что ЭТО было, конечно же, мной самим. Мной за исключением того, что я осознавал, что ОНО было машиной, такой же, как и все остальные в городе.
Посидев немного неподвижно и успокаивая разошедшееся сердце, я не решился продолжать это неблагодарное занятие – спать – хотя и было-то всего около двух ночи. Кошмары мучили в последнее время часто, заставляя чувствовать себя днем совсем неважно. Умывшись, я налил зеленого чая и прихлебывая, стал размышлять о том, что меня больше всего беспокоило тогда, да, впрочем, и всю сознательную жизнь, о том, как помочь людям. Такой уж я альтруист и филантроп, не обессудьте.
В данный момент, как я уже и рассказывал в предисловии, врагом людей и моим личным врагом был Закон, и его создатели. Поэтому, анализируя последний сон, можно было с уверенностью сказать, что все, что в нем произошло, диктовалось подсознанием, и было последствием эмоционального и умственного напряжения. Я покурил трубку, поиграл на скрипке (дедуктивный метод некоего Конана Дойла, жившего, видно, очень давно, зачастую приходился весьма кстати), снова попил чаю… и вдруг меня осенило! Да, я не могу уничтожить Закон, не могу убрать нерадивых чиновников, и не могу перепрограммировать людей всех разом, ибо не имею достаточной силы для этого. Но та синяя коробочка… Я понял, что это было: усилитель и излучатель гипноволн в одном флаконе. Хотелось подобно Архимеду кричать «Эврика!», но ведь пока что, это была всего лишь теория, и прибор надо было еще изобрести, а на это нужны были средства, которые у меня фактически отсутствовали. Где можно найти дорогущую аппаратуру, если ты в опале у всего города? Хотя это преувеличение – друзья у меня есть, и один из них сможет мне помочь.


***
Власть не развращает людей; но дураки, забравшиеся на вершину власти, развращают власть.
Бернард Шоу

В мэрии Хармонт-Сити было тепло и пахло померанцем. Главные бюрократы города просто таки стоически переносили тяготы лишения службы. Становилось понятно с первого взгляда на любого из них, что жизнь не заладилась. У того, кто глядел. Каждый чиновник, проходивший мимо, дышал с жуткой отдышкой полненьким животиком, пах гастритом, геморроем и дорогими духами, и то и дело торопливо вытирал пухленькой ручкой пот с покатого лба, норовивший стечь и испачкать недешевый костюм. Каждое движение давалось этим людям с большим трудом. В этой обители жизни я искал одного человека, внешне не отличавшегося от остальных, разве что глазами, всегда светившимися каким-то детским счастьем. И порядочностью.
- Егор Ильич, здравствуй! Я к тебе по очень важному делу, – обратился я к хозяину кабинета.
Пышущий здоровьем, очень подвижный, несмотря на телосложение, явно не рассчитанное на такую нагрузку и заметно лысеющий человек бодро вскочил с кресла, сменив маску скуки и безразличия на лице, на гостеприимную счастливую улыбку. Я не сомневался, что он очень рад меня видеть. Мы старые друзья и, несмотря на кажущееся различие, были очень похожи.
- Друг мой! И ты здравствуй! Зачастил ты к нам, но всегда рад, всегда рад! Чем обязан? – Егор Ильич, казалось, был живым воплощением многорукого божества Шивы на земле, с такой скоростью он жестикулировал, описывая мановениями рук каждое свое слово.
- Да, в общем-то, как всегда. Извини, что в последнее время только затем и захожу, как попросить о каком-нибудь одолжении. Но тут сам понимаешь… – я развел руками.
- Да брось, Сергей, всегда к твоим услугам, – почему-то подумалось, что он сейчас обнимет меня и примется расцеловывать, – Что на это раз? Деньги?
- И да, и нет. Большей частью кое-какое оборудование. Я вот тут тебе списочек приготовил, – я достал из кармана листок и положил на стол.
Мой приятель взял бумагу и внимательно прочел все пункты, попутно присвистывая и округляя глаза от изумления.
- Да… Ты что же это, взорвать нас таки удумал? – шутливо спросил он и забормотал, – Генератор термоядерный, одна штука… Ты хоть представляешь, сколько эта штуковина весит?! А стоит?! Темпоральный концентратор, одна штука… Ускоритель барионный, одна штука… Иридиевые элементы, пять штук! И так далее… С ума сойти!
- Ильич, это для очень важного эксперимента. Возможно, я нашел решение проблемы. Это все изменит. Понимаешь, все!
Чиновник скрестил руки и нахмурился, присев на краешек стола.
- Сергей, я искренне не понимаю, какое это отношение может иметь к твоему делу, но раз ты считаешь, что это поможет, то я достану все, что ты просишь. Только ты, пожалуйста, будь осторожен. Люди, ведь, не виноваты ни в чем… Хотя, скажу как на духу, пусть бы они все сгинули в небытие, ни черта не хотят думать, да и жить же просто не хотят!..
- Не переживай. Могу гарантировать, по крайней мере, одно: физически никто не пострадает, а возможно и вообще никто ничего не заметит, – я подмигнул ему и похлопал по плечу. – Как жена? Хандрит все так же?
- Ой, Сереж, не спрашивай даже. Меня испилила, детей заела... Ну, это мелочи все. Ты заходи как-нибудь в гости, а то мне и поговорить-то не с кем… сплошное непонимание. – Он огорченно шмыгнул носом, но тут же подскочил и начал выталкивать меня за дверь. – Ладно, удачи тебе в твоих научных потугах и… давай уже, проваливай! На меня и так коллеги искоса смотрят за то, что я с таким правдолюбцем общаюсь!
Егор Ильич замахал своими коротенькими ручками и был похож на сей раз на старинное фермерское устройство отпугивание птиц на полях, называемое пугало. Я поймал его за руку, пожал ее, сказал «спасибо» и, улыбаясь, вышел из кабинета. В тот момент, все задуманное казалось мне таким прекрасным!


***
«Счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным!»
Аркадий и Борис Стругацкие

Всю следующую неделю, пока я ждал обещанного Егором Ильичем оборудования, мне пришлось провести за исследованиями и проектированием. Необходимо было тщательнейшим образом изучить природу распространения гипноволн, называемых по-современному «пси-волнами». Также нужно было измерить диапазон излучения, способный дать желаемый результат, не нанося травмы мозгу – вмешательство должно быть ненавязчивым, будто сам человек решил вдруг кардинально измениться. Далее необходимо было, сообразить, как сделать приемник, усилитель и передатчик, способные соответственно принимать, усиливать и распространять гипноволны, рассчитать энергопотребление и, самое главное, каким-то образом присоединить устройство к себе. Грубо говоря, за неделю мне пришлось полностью исследовать природу пси-излучения, и применить полученные знания на практике. Результаты расчетов потрясали: для того чтобы «накрыть» этаким гипнотическим куполом наш не очень большой город необходимо было несколько сотен гигаватт! К счастью, одного термоядерного реактора должно было хватить с лихвой.
Наконец, когда мой проект был готов и лежал на столе в виде рабочих чертежей, Егор Ильич прислал сообщение, что все заказанное оборудование дожидается меня в числящемся по генплану пригорода заброшенным бункере, в моей лаборатории, в трех километрах от города. Пока добирался до места и потом, когда в течение трех дней собирал с помощью роботов установку, я продумывал, как же будет звучать мой сигнал, мой призыв к людям, так сказать, его словесную интерпретацию. В итоге остановился на цитате из одной книги, прочитанной в пятилетнем возрасте «Счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным!» Помню, какое сильное впечатление, произвел на меня это роман, да, и не только на меня. Эту фразу сделали своим девизом множество сталкеров современности, в большинстве своем людей очень гуманных и благородных. Как раз подходит и для нынешнего случая.
От генератора в помещении становилось жарковато, несмотря на всю его мощную защиту. Усугублялось все тем, что у меня в лаборатории вышли из строя и вытяжка, и рециркулятор, и кондиционер – сказывались долгие годы моего отсутствия здесь.
Я подключил к голове датчики, считывающие, излучаемые моим мозгом пси-волны, проверил их функционирование на простейшем сигнале. Теперь, когда от долгожданного момента меня отделяло одно лишь нажатие кнопки и огромное, но кратковременное мысленное усилие, хотелось немного поразмышлять о смысле бытия и своего в том числе. Нет, я не боялся летального исхода в случае неудачи – моя жизнь была дорога лишь из-за необходимости ее для всех тех людей, которые эту необходимость даже не осознавали. За те сто двадцать шесть лет, что я прожил на свете, собственное существование меня порядком утомило. Не давала спокойно умереть только описанная выше причина.
«А ведь Егор Ильич в чем-то прав, – думал я. Ведь и правда, может, это сами люди выбирают такую судьбу, быть рабами, слугами, чтобы за их счет питался, строился и обогащался кто-то там, чтобы потом можно было оправдывать собственное бездействие, спирая все свои горести на этого обобщенного в лице власти недруга, но при этом внутренне не желая ничего менять? Может, кажущийся внутренний покой и мнимое благополучие – это единственное, чего желает человеческая душа? Может, я все это время неправильно оценивал свои поступки и помыслы, а на самом деле правы все остальные, кого я считал заблуждающимися?» Меня довольно часто стали посещать подобные сомнения, но и теперь я по привычке их просто отбросил.
Пришло время собирать камни, и я, сосредоточившись, нажал на кнопку. «Счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженным!» - да будет так!


***

У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца; у того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы.

Бенджамин Дизраэли

Все плыло перед глазами. Я не знал, сколько пробыл без сознания, но то, что прошло какое-то время, было очевидным – на лице отросла щетина и чувствовалась сильная жажда. Моя установка, конечно же, по классике жанра, дымилась сожженная перенапряжением. Кое-как поднявшись – все тело ломило как никогда – я налил стакан воды и буквально рухнул обратно в кресло. Просидев всего несколько минут, я собрался и заставил себя подняться. Можно понять – мне не терпелось посмотреть на плоды своих усилий.
День был в самом разгаре, солнце нещадно палило, буквально сжигая и без того обезвоженное тело. Сколько же я не приходил в себя? Добравшись до города, я облегченно вздохнул: по крайней мере, одно обстоятельство не могло не радовать – люди были на месте, живы, здоровы и, скорее всего, действительно не почувствовали никакого вмешательства в свое сознание. Благо время, выбранное мною для послания сигнала, было ночное, когда большинство жителей крепко спали. Заверяя своего друга в абсолютной безопасности эксперимента, я все-таки немного лукавил. По предварительным подсчетам шанс на провал был, пусть и мизерный.
Но что-то все же меня смущало. Наверное, то, что никаких последствий эксперимента не ощущалось вообще. Я общался с каждым встречным, и ничего необычного отметить не мог. Не было ни какого-то особо заметного альтруистического желания помогать окружающим, никто не обнимался радостно на улицах, никто не плакал от приступов неожиданно навалившегося счастья. Глаза людей были такими же пустыми и равнодушными, как и раньше. Правда, у некоторых индивидуумов прибавилось агрессии, и дважды какие-то испачканные старатели чуть было не забрались рукою мне в лицо, с явным намерением уничтожить мои очки.
Как же так? Неужели ничего не получилось?! Я просто не верил, что мог где-то просчитаться! Но факты говорили за себя. Может нужно, чтобы прошло какое-то время, чтобы люди осознали, что вовсе не хотят жить как раньше? Но ведь и так уже прошло больше суток – оказывается, именно столько я пробыл без сознания. Оставалось только догадываться и… ждать. Я уже несколько часов валился с ног от усталости, поэтому решил пойти домой и хорошенько отдохнуть.


Проспав около до следующего утра, я встал абсолютно бодрым, побрился, напился чая и чуть ли не бегом отправился в мэрию. Мне подумалось на свежую голову, что возможно Егор Ильич что-то знает, или, может, даже лично ощутил последствия моего гипноза.
Мой друг был в полном порядке и встретил меня даже с большим радушием, чем прежде.
– Сережа! Ну, наконец-то! Я до тебя дозвониться не мог, кажется целую вечность! Как же я соскучился!.. – он усердно обнял меня с такой могучей силой, что казалось, хрустнули разбиваемые отложения солей в позвонках. – Где ты пропадал? Как эксперимент? Ты уже собрал свою бомбу?
Ужас! Полный крах – он даже ничего не почувствовал! Хотя, с другой стороны это и к лучшему – в таком деле лучше вообще обойтись без последствий, чем иметь последствия негативные.
- Подожди, подожди, Егор… Удовлетвори сначала мое любопытство, – я ласково улыбнулся другу и спросил, взяв его за локоть – Что произошло особенного в городе за последние два дня? Может, какие-то мелочи, даже, которые и не особо в глаза-то бросаются…
Егор Ильич просиял, заговорщически подмигнул и, кажется, совершенно растаял, исходя ко мне безграничной привязанностью.
- А-а-а! Так ты все-таки запустил свою штуковину? Ну, что ж, тогда я вынужден тебя огорчить: совершенно ничего не произошло! Закон как был, так и остался. Наши доблестные друзья чиновники, мои коллеги, ничуть не охладели в своем желании обворовывать свой народ – вчера депутаты приняли законопроект, согласно которому комиссия с продаваемых шахтных ресурсов увеличена еще на пятнадцать процентов. Завтра внесут поправки в Закон, запрещающие радиоактивных металлов иначе как в муниципальном магазине. Что еще… Как на личном фронте рассказывать? Жена совсем взбеленилась, причем из-за пустяков – пришлось вчера у товарища ночевать, дети требуют самостоятельной жизни, младший из дома хотел сбежать, сказал, что завтра же со сталкерами в пустошь уходит. Но это все мелочи, семейная жизнь у меня всегда вверх тормашками, ты же знаешь…
Он помолчал некоторое время, почесал затылок и вдруг звонко шлепнул себя по лбу.
- Самое главное, Сергей! Как можно было забыть?! Не понимаю... Позавчера полиция арестовала шайку разбойников! Да, ты не ослышался! Первый за двадцать лет с лишним лет случай, нападения, причем коллективного! Хотели какого-то бедолагу старателя жизни лишить недалеко от города. На допросе оказалось, что их какой-то злопыхатель нанял, за весьма символическую плату… Ты думаешь, это как-то может быть связано с твоим опытом?
- Возможно, Егор Ильич, возможно… Но не хотелось бы. Ладно, спасибо тебе огромное за информацию, я проанализирую все это. Если что-то дома случится – приходи ко мне ночевать сегодня.
Я натянуто улыбнулся, пожал ему руку и в глубокой задумчивости побрел плутать по улицам. По выражению лица Егора Ильича было видно, что он непременно воспользуется приглашением.


***

Только стоит ли мне оживлять
Эти чудо-фигуры?
Я боюсь, что возьмут власть опять
Их дурные натуры.
Юрий Шевчук

Да уж, последнее известие было из ряда вон выходящим. У полиции наконец-то появилась работа. Повезло, ведь их учреждение уже несколько раз пытались упразднить, но почему-то длинные руки наших чиновничков были коротки, в этом отношении. Да и вообще, в целом, в городе явно произошли какие-то перемены, незаметные на первый взгляд. Вот, скажем, в переулке прямо на земле, несмотря на ранний час, храпит пьяненький инженер-дорожник, с бутылкой виски в обнимку, а ведь я с ним встречался как-то ранее, и могу поклясться, что он никогда в рот не брал! Ничего, полиция доставит беднягу до дому… А это так вообще безобразие: Какой-то человек стоял посреди центральной площади и справлял нужду в фонтан! Я грозно прикрикнул на наглеца, он же, оглянувшись и показав мне непристойный жест, дал деру с места преступления, или теперь уже отхожего места. На вид ему было около пятидесяти.
Но как все это могло быть связано с моей установкой?! Я ведь все просчитал, да и то, что аппарат работал, можно определить хотя бы даже по тому же случаю нападения на шахтера. Неужели людям совершенно не нужно счастье? Мысли крутились в голове, превращая серое вещество в некую кипящую жижу. Жена выгнала из дома… закон о повышении налога… пьяный инженер… разбойники… фонтан и старый проказник… «Счастье для всех даром»…
Стоп!!!
Я остановился как вкопанный, руки и ноги у меня потяжелели, а перед глазами затанцевали черные пятна. Я не мог шелохнуться, придавленный грузом понимания того, что я наделал. Какой же я дурак! Что есть счастье? Да ведь оно для каждого свое, счастье! Для одного - это желание делать окружающим добро, заботиться о ближнем, для второго найти близкого человека, способного понять его сложную душу, для третьего - порвать границы условностей и помочиться прилюдно в общественном месте, для третьего - приобрести за дарма кучу денег, а для четвертого - свести счеты со старым недругом... Нет предела человеческим желаниям! И лишь когда все желания человека будут осуществленными, и когда ему уже будет нечего желать, лишь тогда он станет счастлив. Абсолютно счастлив. Счастье же по исполнении одного небольшого желания, прихоти – сиюминутно и проходящее. Обобщенная формула счастья для всех – это свобода. Свобода от обязанностей, да и прав, пожалуй, свобода от государства, от формальностей и от нравственности тоже. Никаких ограничений – вот что такое абсолютная свобода! Как же хорошо, что в цитате не было слова «абсолютно»! Иначе Диоген нашел бы здесь «человека», возможно даже и не одного, а целый город. Хотя, наверное, я пытаюсь поймать на слове и ограничить человеческое эго, которое опять же у многих неограниченно. Снова неучтенный фактор. Безумный минус идеалистического мировоззрения. Так называемый, человеческий фактор – вот она непростительная ошибка! Конечно, уж теперь «никто не уйдет обиженным». А кто уйдет, тот в дальнейшем свое наверстает. Я потерпел фиаско в свершении своих благодеяний…
Как сказал один очень известный в далеком прошлом политик: «Большинство людей счастливы настолько, насколько они решили быть счастливыми», а я же границы разрушил. Очень надеюсь, что временно… В противном случае от Хармонт-сити в скором времени ничего не останется.


***

Это была последняя запись в изуродованной временем книженции, которую Игорь случайно обнаружил среди странных руин посреди пустыни. Он внимательно прочитал весь текст, затем перечитал еще раз. Не все было понятно, кое-что было просто невероятно. Возможно, это была и не книга даже, а какой-то дневник, чудом сохранившийся еще со времен Смутной эпохи между Первой и Второй Апокалипсическими Войнами. Перечитав в третий раз, он стал аккуратно отрывать листочки по одному и бросать в костер. Сталкеры не делятся ни секретами, ни мудростью. Лишь изредка рассказывают байки, да и как рассказывают! Любой заслушается!
Через некоторое время Игорь подкинул прессованной древесины в огонь, и улегся головою на вещмешок, мечтательно устремившись взглядом в звездное небо, немного тусклое от яркого пламени костра. Тишина вокруг была полная, если не считать тоскливых завываний динго, казавшихся очень далекими в морозном полуночном воздухе, в котором витали скромные ароматы, на кои не слишком-то богата природа пустошей. «Все-таки одиночество порой - прекрасная штука! – подумалось ему вдруг, – И все же интересно, какой запах у этого померанца?..»


Извините за недудобочитаемость

[Беременный слон [13]]

Господа модераторы, потрите, будьте любезны... нет, не спинку, и не лампу, а этот дубликат. Это какая-то "ошибка", и посему, я начинаю чувствовать себя полным неудачником, неспособным пользоваться вашм форумом и создающим два топа с одним и тем же содержанием.