Помощь
Он шел не спеша, возвращаясь с войны.
Со сладким чувством победы, с горьким чувством вины.
Со сладким чувством победы, с горьким чувством вины.
ДНЕВНИК СТАЛКЕРА
Часть 1. Историческая.
печальна ночь -
капризен день,
и прячет дождь -
рассвета тень.
туда где ждут -
снять урожай,
я ухожу-
не провожай...
перекати-поле, …..
поход ко второй базе. День 8.
Пишу я это все, сам даже не знаю зачем. Скорее от скуки, или же скорее чтоб заполнить эти недолгие промежутки на привалах, когда уже и пора спать, но еще сон не берет. Написание же дневника помогает снять напряжение от опасной дороги, оценить прошедший день, да и просто это своеобразная медитация. Словом полный дзэн. Хотя и польза от этого есть несомненная, не ровен час только по дневнику и опознают меня, если найдут. Я не пессимист, я прагматичный фаталист.
Для начала полагается немного о себе. Я Михаил. Мне 23. Сын шахтера, ну, он шахтер на данный момент. А кем он только не был. Но, это не важно. Об этом можно и позже.
Мать свою я не помню. Отец мне много про нее рассказывал, каждый раз роняя слезу. Показывал фотографии, где они молодые, досвадебные, свадьба , после свадьбы, мое появление. Первые несколько лет моей жизни. И все. Однажды, когда мама, уложив меня спать, пошла, встречать отца из шахты, пропала. Просто пропала. Поиски не дали ничего. С тех пор отец ни разу не брал в руки фотоаппарат. Зато брал я. Говорили разное: и что крысы загрызли, а они порой бывают очень наглые и вылезают из штолен, не верится что ДО они были беленькими и пушистыми, и что иной другой монстр мог напасть. И даже возможно, что на оживленной дороге, никто не пришел на помощь. Всякое бывает в наше время. А может и корсар, какой позарился на пожитки, или забавы ради. Вот это, скорее всего. Ну, так вот первые пять лет жизни я прожил в Оазисе.
Благо в то время наблюдался демографический бум, и, по рассказам отца, администрация города охотно и хорошо помогала в воспитании подрастающего поколения, типа там ясли, садик, субсидии всякие.
Но, «дармовой закуски не бывает», потихоньку это дело захирело, когда родители обнаружили, что занятия с молодежью носят странный характер. Детишек наставляли строго на путь подчинения и покорности. Сам я мало что помню. Это все со слов отца. Вот тогда то мы и рванули в Новую Москву. Ну не сказать, что там было лучше, но все же в Москве населенность намного больше, и затеряться проще. Что нам и надо было. Да и дядька тут мой работал. Папкин брат. Да не где ни будь, а в самой полиции, в отделе расследований. Во как. Они с женой, чем могли, тем и помогали меня воспитывать.
А годам к 7 батя поговорил со мной конкретно, сказал что я уже большой, и должен вести себя подобающе…ну и бла…бла…бла…Вот и кончилось мое детство. Сначала я вел домашнее хозяйство, да посещал тренировки для подростков в полицейской академии, по блату конечно. Но, года через 2 сказал отцу, что пойду с ним в шахту. Что хочу заработать на комплект сталкера и податься путешествовать. Батя горько усмехнулся, ну вот говорит, гены мамины проснулись. Она сталком была. Я, говорит, тоже был, но когда осели в городе, пришлось податься опять в шахту. И взял он меня короче с собой. Этот день стал для меня своеобразной точкой отсчета. Границей между детством и взрослой жизнью.
Сам по себе отец весьма здоровый мужик, тренированный конкретно, его другой мой дядя тренировал, профессиональный наемник, мастер рукопашного боя и тд…Хотя всем всегда заливал что служил в стройбате. Но иногда опытный глаз мог подметить его хищную грацию, и феноменальные познания во взрывчатке и членовредительстве. Вот с электроникой у него было туго. Этому его мой папка учил. Вот кстати с электроникой как забавно то вышло. Хотя по началу страшно было.
Однажды папаня нашел красный ключ. Чо думает за диковинка. Поспрашал народ. Выяснилось, что этим ключом можно дверь открыть, а вот какую, мало кто знал. Слухи. Но, однажды мы все-таки нашли странную дверь в шахте. Отец оставил меня снаружи, взяв обещание ждать 6 часов, батлить вокруг, но не входить. И пропал. Пропал на месяц. За который я было чуть не свихнулся с тоски и горя. Тетка, жена дяди, того который коп, приглядывала за мной, кормила фирменными как она говорила «Одесскими» блюдами, что это я не знаю. Но вкусно безумно. Дядя обещал запихнуть в кадетский корпус, но я не хотел. Я видел, как он пашет на своей работе. Сутками. И крайне редко берет в руки оружие. Это когда полный беспорядок под куполом, или еще чего. Зарплата конечно весчь хорошая, привилегии там всякие, но. Работать в городе - это не по мне. Так вот. Отвлекся я. Через месяц вернулся отец.
Хоть смейся хоть плачь. Оборванный и грязный как кот в марте, после загула. И ГОЛОДНЫЙ, и вот что рассказал. Ключ это оказался от VIP метро, сохранившегося со времен войны. И практически не разрушенного за прошедшие 150 лет. Проблема в том что, войдя туда, выйти сложно. Дверь закрывается за тобой, а ключ видать только на вход. Странно конечно, но пойди пойми этих динозавров аборигенов что жили тут когда-то.
Вот и пошел отец вдоль стен, постукивая киркой, в поисках выхода. Подбирал все что казалось цело, и конечно книги, ибо читатель он еще тот. И вот как-то в одной комнате, где он устроил привал, он нашел много справочной литературы по древним компьютерам и технологиям с ними связанным. Да и компьютер переносной, типа ноутбук. Вот его то он и прихватил.
Тут выяснилось, что батя в прошлом своем и инженером побывать успел, причем в старом смысле слова, а не солдафон с электронным БФГ, и кое-как это помогло ему запустить и разобраться в управлении чудом антикварной техники. По дороге он собирал теперь только то с этим ноутбуком, и было связано. Диски там всякие, дискеты, словом носители информации. Блуждал он 2 недели. Питался крысами. Когда сырыми, когда были силы – то жарил. Слава богу, что не они им питались. Потом выход нашел. Стенка не везде прочная оказалась, кое где все же похоже взрывов не выдержала. Так и выбрался. Далеко за пределами обжитых мест. А так как после шахты да в пустыню, верная смерть. Крался ночами. Тихо тихо. Пока не добрался до дороги, где обменял серебряный НЗ, что носил в кармашке на ремне, на доставку до купола на попутном вездеходе.
После радостной попойки, дня через три я уже один пошел в шахту, правда, пообещав отцу не дурить так как он. Сам же папа остался разбираться с компьютером. А уж когда разобрался…Оказалось, предки наши были далеко не динозавры дикие, а весьма цивилизованы, и любители поразвлечься. В одной из коробок, принесенных отцом, обнаружилась коллекция фильмов. Вот тогда то и началась веселуха. Друзья приводили друзей, друзья друзей приводили друзей друзей…ну вообщем поняли. Пиво текло рекой. А пакетиками от чипсов можно было дорогу в шахту выложить. Торговцы местные это дело смекнули, и договорившись с отцом создали первый в городе видеосалон. Папка тогда нехило зарабатывал, но я все равно в шахту ходил, и на тренировки, что б не расслабляться. Однажды папка на дисках нашел ТАКОЕ кино…Словом, его крутили только для взрослых, и только на блатных сеансах.
За пол года пока не пересмотрели все фильмы по нескольку раз, папа сколотил капиталец. Открыл мастерскую по починке оружия и электронике и проводил там большую часть своего времени. Ноутбук и все что нужно для его работоспособности он сдал в прокат. И больше не имел к этому отношения, просто получая дивиденды. Зато теперь у многих путешественников появился дополнительный заработок, поиск старинных носителей информации, так как современные, этот антиквариат воспроизводить не мог. Вот таким образом и появился у меня этот новенький комплект сталкера, и электроника всякая дорожная, а вот на винтовку снайперскою, с лучшей оптикой, и на обучение в университете, я сам накопал. И в данный момент, когда я пишу это все, я нахожусь в пути ко второй удаленной базе сталкеров, что бы продолжить свое обучение.
Фуух…хватит…спать… спать… спать…
Пусть мне приснится мама. Как я по ней скучаю.
Часть 2. Спутники.
1. Путь наемника.
Кровавая улыбка на бледном лице,
Такое забудешь нескоро
И я понял детским сердцем что это Бог
И он воплотился в боксера
Мой Бог воплотился в боксера
поход ко второй базе. День 11.
Фух…отдых…ЕДА…
Как хорошо все таки, лежать и смотреть в это бесконечное, бездонное небо, когда нет этого палящего белого диска, от которого даже очки с фильтрами не спасают, кода на небе появляются первые звезды, когда в этой, казалось бы мертвой пустыне, проявляется жизнь. Пустыня насыщается звуками: шорохом, скрежетом (ё-мае) ктож так голосит то, шелестом ветра. Лежишь и смотришь, как князь Болконский, только живой и невредимый, а того созерцателя пристрелили вроде, отец что то такое в детстве мне читал, вот он и впервые и посмотрел на небо. Эх, еслиб счас полеты были реальностью, как бы я хотел полететь…
Пожалуй стоит рассказать о моих спутниках. Святогор, вот назвали то, учится на наемника. Ох и здоровяк. И Лана, очаровательное создание, восемнадцати лет от роду, и как и положено женскому роду, с некоторыми психическими отклонениями. Учится на психа.
…..ойёйой…больно то как, убери от меня эти твои противные глюки! Одежду не сожги! Конечно, я не считаю тебя психом, просто так говорят, общенародно, знаешь ведь, что для всех обычных людей, вы, псионики, однозначно психи. И нечего читать мои мысли. Я все таки дневник пишу, это дело интимное. !?!? что значит, что ты мои интимные мысли и так знаешь. ? Почему я красный? Да это я от злости. Счаз как долбану по тебе галлюциногенными патронами, будешь знать, как в чужой башке рыться. ЧТООО!!
По твоему я без большой винтовки не могу с девушкой справиться?! А ну подходи, я тебя в рукопашную отшлепаю!. Дрянная девчонка.! Эй. Святогор.? И ты с ней ? и не стыдно?. Ладно, поставь меня на место. Неудобно как то висеть в воздухе когда тебя за шкирку как котенка держат. Ладно, ну конечно я не буду драться, ибо бесполезно. Да и в детстве мы с этой дрянной девчонкой уже достаточно дрались. ЧТО!? Я не начинаю опять, это она начала. Нечего мысли читать. ЧТО! Поцеловаться и разойтись? Это что? У вас у наемников практика примирения….тихо…сиди…шучу конечно, шучу. Не мешайте писать ладно?
Трудно поверить, что мы почти ровесники, и знакомы с песочницы. С психой, (быстрый взгляд на Лану, вроде честно, не читает мысли) мы в Новой Москве сошлись, дочка дяди моего, но не того что коп, а тот что в стройбате служил. А со Святогором в Оазисе сдружились. Он тогда совсем другой был. Маленький, тихий, жалкий какой-то, беззащитный. Я его тогда от собак соседских спас. Правда они и не нападали вовсе, просто подбежали обнюхать, познакомиться. Но это счас мы понимаем, а тогда, когда на тебя несется махина больше тебя размером, и ни капли на тебя не похожая, да еще и тявкает что то. Словом он просто встал и заплакал, ручками глаза закрыл. И все. Ладно я рядом был, собак знал, и они меня знали. И любовь у нас была взаимная.
И когда спустя много лет он увидел меня на улице Москвы, подбежал, подхватил и обнял, я чуть с жизнью не простился, боялся он меня как березку, заломает. А он все твердил, что я никапельки не изменился, и что он про меня все время помнил, и искал. Вот ведь как бывает. Когда я привел его в дом, отец сидел курил во дворе. При виде нас, он встал и поинтересовался, что такого я натворил на этот раз, что меня под конвоем привели домой. Он тоже никак не мог поверить, что из маленького, хрупкого мальчишки вырос наемник, свободно шагающий с противотанковой винтовкой за спиной. Такое только на старинных дисках видели, в разделе фантастика.
Мы конечно немного с батей дома посидели, пообщались, но потом пошли в сторону леса. Там много удобных мест было для приватных разговоров, да и прохладней там намного, чем под куполом к концу дня. По дороге пива, конечно, взяли, закуси там всякой, благо новообретенный друг, пулемет свой у нас дома поставил и мог нести недельный запас провианта. Ну, мы конечно так много с собой не взяли. Но достаточно. Чтоб не бегать. Долго мы тогда говорили. Хотя вроде чужие люди. Что такое несколько детских встреч, в возрасте когда ВСЕ вокруг большое и не понятное. Но почему-то на откровенность пробивает либо с совсем близким человеком, либо с почти чужим. Я рассказал ему свою жизнь. Всю. Ту что помнил.
И про маму, и про тоску. И про первую крысу, которую убивал хоть и под присмотром отца, но с таким клокочущим сердцем, что казалось счас ухнет, и случится обвал. И про первую девушку, с такими же экстремальными ощущениями, дрожью в коленях, и сердцем, готовым выпрыгнуть из груди. Ладно хоть при этом батя не присутствовал, и не давал советов. Про дядей своих, про Ланку, про учебу в академии, про метро папкино, про учебу в университете. Все. Все что смог вспомнить. Святогор внимательно слушал, смеялся и плакал вместе со мной, спрашивал, переспрашивал. Иногда заливался краской, и прятал взгляд. Это когда я про академскую общагу рассказывал.
Но про себя он практически не говорил. И когда, спустя несколько часов, запасы наполовину опустели, и у меня уже язык не ворочался, что либо рассказывать. Мою паузу в болтовне он воспринял как немой вопрос, о том, как жил он все эти годы. И сразу помрачнел. Я хотел сказать, что моя откровенность не подразумевает ЕГО откровенность, ибо я по природе просто болтун. Но не успел. А потом и просто не смог его остановить, столько боли, старой, подавленной боли было в его словах. Ох, отольются взрослым детские обиды…
С чего начать? – с начала.
Веселился, будучи маленьким, 3-4 летним мальчишкой, безошибочно угадывая людей, что говорить, был дар ему от рождения.
Как знал, что следует употребить в пищу, а что – не следует.
Не много, да все же попадались такие же ярко-желтые, светлые, крепкие души детей-воинов. Свои это, свои… и «свои» тоже узнавали его, подбегали, играли, радостно урча, не обижали зря. Радость, мог вдохнуть полной грудью, да что там, был счастлив, глазища поливали прожигающим огнем света и жизнь била, торопясь, произрасти в события, почти каждое мгновение.
Запреты и табу появились чуть позже, навалились, пытаясь подмять, куда там; мы еще повоюем. Да нет, - предатели родители не дали песнь допеть… мама и папа, да что же вы, это же Я, ваш любимый и единственный и все-все-все… нет.
Зомби - родители уже не принимали рапорта игры, обламывая на корню бессмысленные попытки пробиться. Горькая обида, первые слезы поражения и безысходности.
Что же это творится?
Папа, почему ты, такой большой и сильный, сильнее всех других пап( что доказывал не единожды), бьешь меня, наказываешь просто так, всерьез за то, что выбился из стада. – ты что, святой тоже нашелся. Все не могут быть неправые. Целые институты бьются, а ты - умник нашелся, взять да сделать так и вот так. Нет, сынок учиться надо, уважать старших, слушать маму,…и т.д. госсподи, зачем я родился?
Мне пять лет, братьев-воинов все меньше, ломают каждый день их, родители оказались чужими существами с перепрограммированной, чужой психикой, уверенно убивающие меня, за неподчинение, карая мгновенно и сейчас же; оглянувшись, остановившись на мгновение, вдруг понял – Зона. Большая зона – вокруг. Кто там поднял голову?! Сломать!
Шесть лет. Госсподи, правды нет, родители озлобились – чадо не желает вступать в ряды дебилов – сломленных мертвых детишек, которые, натужно улыбаясь разбитыми ртами, вспухшими венами на щеках и висках, обнимали купленные родителями игрушки за послушание.
Нет справедливости, закон нарушен, все кругом играют странно, явно фальшивя, но боясь, и подчиняясь какому-то режиссеру. Нет, я гордый, я – воин. Не буду подчиняться!
-будешь, сказала мама. Будешь. Я тебя выродила, не хотела рожать, надо было сделать аборт. Я на роды, как на смерть шла, щенок. Еще как будешь! Я тебя могу бить, могу вообще убить, мне государство ничего не сделает! Тебя надо лупить, как сидорову козу, чтоб шелковый был, скотина.
-я не скотина.
-Молчи, заткнись! Будешь делать, что я тебе скажу.
-не буду.
Придет коп и скрутит тебя.
-я убью его.
-Придут много копов, и ты ничего не сделаешь. Ничего!
Да что ты с ним разговариваешь - это уже отец, - дай ему по лицу, чтобы рот заполнился кровью, сразу замолчит! Принеси мне ремень, сейчас я его выпорю…
Горько это - потерять родителей в одночасье. Горько и неправильно. Кто будет любить тебя, малыш?
Никто.
Может, и жить не стоит. Кругом - что – то больное, круговая порука.
Не пробиться.
Интересно, наверное, будет больно, если броситься в окно со второго этажа, горлом можно попасть прямо на серый деревянный палисадник…нет, боюсь, больно будет… а если утопиться? Нет, страшно остаться навсегда в полусонном забытьи болотной жижи, грязно – зеленой гадости. Я ведь чист! («нашелся, тоже мне ангел» - вспоминаются слова папы). Значит, я не чист…ведь папа сказал. Да, я ведь не успел тогда сходить в туалет, и испачкал штанишки. Прав папа, я не ангел.
Горько как-то. Еще недавно я был таким любимым, а сейчас что-то глупо упрямлюсь, зачем же я? – а с другой стороны, я чувствую, что был честен и светел, и прям. Несправедливо это все. Значит, смерть.
Умру, положат в гроб, соберется родня и соседи, заиграет музыка, мама в слезах, соседская ребятня сбилась в стаю. Поневоле я представил весь этот плохой спектакль. Понесли, похоронили на кладбище, с музыкой. Холмик могилы, все разошлись, кто это остался?
По – моему, бабушка и дедушка. Они не очень – то слушаются остальных, и не очень – то боятся, но они далеко…
Ну, похоронили, и забыли, я ведь помню, забыли ведь тех детишек, что погибли под обломками стены в детском саду. Забыли, словно и не было. Как странно все-таки это.
Днем сморил-укутал сон, чтоль, или явь, не помню. Какие-то расплывчатые фигуры в белом. Вокруг меня. Пришли за мной. Голоса не слышно, но в голове ясно слышу их мысли, так ясно, что жарко, вспотел. Не хочу пока я уходить - можно я еще поживу немного?
тебе хорошо будет там. Не бойся. Покой, свет и гармоничное нечто..
нет, я боюсь немного, давайте вы все – же пожалуйста попозже придете, может, я немного поживу еще, может, будет лучше?
Согласие. Мы уходим.
И они ушли. А ночью серо-черный вихрь перечеркнул явь сна и ознобом прошибло, волосы дыбом. Темные очертания фигуры, лица нет. Мощь и тяжелая сила, темная дорога-луч.
что?
Ты кто?
…показалось – дух воина, или что – то, но не назвать это, назовешь – и сразу сфальшивишь…
ты станешь воином.
Спокойная уверенность пропитала меня, радостно заныло в груди. Больше во мне ничего не убить. Никто не обидит.
Сердце кольнуло, ярость вспыхнула, гнев запылал лютым огнем – НЕТ!
Что-то внутри меня не убить!!!
Синева глаз исчезла, румянец пропал, светлые, прекрасные волосы посерели в одно лето, серые внимательные глаза уже не ребенка предупреждали – опасно, не подходи!
Так умер я, был, и нету. Сероглазый коршун теперь жил и часто демон одерживал верх, да только горько было в душе, что – то блуждало; но он не плакал больше, ибо – не плачут мертвые.
С той поры минуло почти двадцать лет, и ничего во мне не изменилось.
Ничего, я чувствую это.
Мы долго сидели молча. Тянули пиво. Похрустывали сухариками. Но похоже просто боялись нарушить тишину. Иногда слышались всплески воды, метрах в ста, ста пятидесяти. Очевидно кто то отважился купаться в реке. Надеюсь под присмотром псионика, они всю живность в округе чуют. И предупредят если хищник рядом.
Минут через двадцать активного потребления алкоголя, Святогор резюмировал:
- «лет до семи я притворялся, что я простой обычный горожанин. А когда через город шли регулярные войска, на очередную, никому не понятную войну, ушел вместе с ними. Это как прыгнуть со скалы, надо только решиться, осознать, что обратной дороги нет. Это как точка отсчета. До Нее, и После. Точка Невозвращения. Сначала просто как пес приблудный, бегал везде за ними, потом помогал чем мог. И когда смог поднять автомат, уже не выпустил его из рук. Война кончилась. Солдаты разошлись по домам, а мне некуда было идти. Так я и стал вольным стрелком. Подал заявку на официальную регистрацию. Дали задание. Срок не ограничен. В данный момент в процессе выполнения. Тем и живу»
- что за задание, - поинтересовался я.
- принести голову белого стича, в знак доказательств моих боевых навыков, ну и естественно стандартные тесты на профпригодность на полигоне. Тесты фигня, сам видишь, не задохлик я. А вот со стичем беда. Говорят белые, вроде как поумнее других сородичей, и к куполам не приближаются. Да и переловили их много, кто на сувениры, кто на шашлык. Голову то и на рынке купить можно. Но разве настоящий наемник начинает карьеру с обмана?. Это дело чести. – Святогор усмехнулся. – Ты вот на сталкера учишься, подскажи, где его искать?
- хм, ну и вопросец. Яж не настоящий сталкер, я же только учусь. В университете много теории, немного полевой практики, на самой ближней к куполу базе. Вот и все что у меня за плечами. Хорошая физическая подготовка, но это тут не играет роли. – я пожал плечами, - Тут можно организовать взаимовыгодное сотрудничество, хотя, я думаю каждый из нас так и так бы помог другу. Мне давно пора уже продолжить обучение на второй сталкерской учебной базе. А идти одному, нет не страшно, скучно. А вдвоем можем и поохотиться на твоего стича, места там дикие. Авось и найдем тебе череп заповедной зверюшки.
Вот так мы тут и оказались…
Все…спать. Надеюсь Лана мой последний сон не подглядела. Хотя вроде я жив пока. Или может…нет…вряд ли…
