[svich [12]]

…

Положив оружие на колени, Крафт с Диким сидели на пригорке, поросшем короткой колючей травой. Когда прут ядовитые лягушки, только и остается, что курить, пережидая, пока кончится это нашествие. Где-то позади тихо и зло чертыхался Алексей, пытаясь из ошметков ботинка связать хоть какое-то подобие обуви.
Скользкие лиловато-серые твари шли плотным строем шириной метров шесть — ни перепрыгнуть, ни перешагнуть. Алексею здорово повезло, что на нем оказались толстенные десантные ботинки. Поэтому его попытка перемахнуть лягушачью процессию закончилась только разъеденной подошвой. Можно не спрашивать, попал ли яд на кожу, — тогда минут двадцать назад все бы уже остались без врача. Собственно, любой член Клана и швец, и жнец, и на дуде игрец, но такого специалиста по местным болезням, как Алексей, не найти ни в Штабе, ни в Поселке, ни даже в Тоннелях, где, говорят, есть вообще все, что угодно...
— Слушай, ну и какого рожна ты полез? — лениво спросил Влад, даже не оборачиваясь. Сигарета в его пальцах дымилась уже полчаса, не меньше. За это личное достижение Дикикого все курильщики Команды уважали его, словно изобретателя колеса.
— Знаешь, — признался как-то Антин, — завидую я тебе. Экая головища! А вот у меня с логикой плохо. Я бы, наверное, только и смог бы, что какой-нибудь идиотский табачный ларек посредь леса придумать или там дерево, ну, с пачками «Родопи», значит... А у тебя просто — долгоиграющие сигареты. Здорово...
— Нет, Антинушка, — ласково возразил ему тогда Дикий, — если бы у меня действительно было хорошо с логикой, я б придумал, что бросил курить.
Подошел Парень, с завистью — эк и ловко же он! — поглядел, как вкусно выпускает кольца дыма Дикий, и от нечего делать так же лениво, как и сам Влад, съязвил в сторону Алексея:
— Да, старый, до Дядюшки Бо тебе как до той башни...
Трепались, убивая время ничего не значащей болтовней. Обычно же в походе говорили редко. Да и что можно обсуждать с людьми, думающими мысль в мысль с тобой, чье любое движение ощущаешь как собственное?
Ну вот, лягушки, кажется, заканчиваются.
— У-у, блин, твари, — почти ласково проводил квакуш Влад. — Отошли...
Крафт покосился на Алексея — кажется, тот уже в порядке. Глянь-ка, соорудил вполне приличную обмотку. Толстая. До Просеки точно дотянет, а там старых автомобильных шин навалом. Новую сделаем.
— Давай-ка, толстый, поднимайся! — Грубовато, конечно, зато по делу. Обычный стиль Крафта. При случае мог он приложить так, что даже у Дикого розовели уши. Жестковатые мимолетные клички и постоянные прозвища Командира всегда оказывались настолько меткими и по делу, что мужики никогда не обижались. А иногда — например, после суточного перехода, повалившись без сил на землю в какой-нибудь особенно мерзкой дыре вроде Гнилого Подвала в Усть-Вьюрте, — даже ждали, какими греющими душ словами встретит Крафт падающих с потолка слизняков.
Встали. Автоматы за спину. Крафт свой карабин повесил на шею, так, чтобы можно было в любой миг пальнуть от бедра. Сегодня идем почти налегке — только самый минимум продуктов. Если все окончится хорошо, назад двинем навьюченные, как целый караван ишаков.
Первым свист уловил Парень и, охнув, схватился за затылок. Звук начал быстро нарастать. Удача, ах какая все-таки удача, что лягушки задержали Клан на холмах. Через час мы бы уже топали по равнине, а там... На ровном месте спасения от саунд-волны, как известно, нет. Но первая же возвышенность, принимая волну на себя, гасит колебания практически без отражения. Это все, конечно, теория. А практика проста: если наверху — живо вниз! Дальше действовал уже не мозг. Тренированное тело моментально сложилось в клубок, руки втянуты в рукава, подбородок поплотнее — к груди, падаешь на бок и быстро, кубарем вниз. Голову при спуске поднимать категорически не рекомендуется во избежание расставания с оной.
Все. Доехал нормально. Целую крепко. Ваша репка. Крафт как следует пропахал колючий склон и теперь лежал лицом в небо, очень хорошо представляя себе ощущения яблока, натертого на мелкой терке. Покосился в сторону — на вершине холма все еще стояло зыбкое марево, совсем как над разогретым асфальтом. Тихо так. Все правильно, слух вернется минуты через три-четыре. Обычное последствие саунд-волны, но каждый раз Комбат с трудом подавлял желание заправить обратно в уши вывалившиеся мешочки барабанных перепонок. Уж очень живо он себе это представлял.
Командир быстро огляделся, хотя чувствовал — скатиться успели все.
— Почему я не Илья Муромец? — глухо пробурчал рядом Дикий. — Давно пора с этим Соловьем-разбойником разобраться...
Шутка была дежурная, но заржали все. Далее должен был следовать отзыв. Обычно первым откликался Джонни, но сейчас он чего-то молчал, видно, треснулся при падении сильно. Крафт немного подождал, приподнял голову и, дабы не нарушать традиции, отозвался:
— Да из тебя, Влад, Илья Муромец, как из дерьма — пуля.
Тут оказалось, что традиции почитали все. Фразу одновременно и стройно произнесли три голоса. Командир терпеливо подождал, когда мужики успокоятся — последним еще несколько минут кудахтал сам Дикий, — и прежним суровым голосом скомандовал:
— Все, завязали. Подъем.
До Просеки оставалось часа полтора ходу.
Раньше это был один из самых спокойных участков, или, как говаривал Влад, «интервалов». Позади — Вредные Холмы, на которых всегда что-нибудь да случалось (вот на сей раз звуковая атака там застала), позади — лягушки (хорошо, что лягушки... а то мог и кое-кто похуже подвернуться). Теперь топай себе, километры считай. Вот только вправо, к полям, забирать не рекомендуется. Для здоровья вельми опасно. Потому как там — малый джентльменский набор удовольствий: Бешеные Пни, Борозда, в которой кто-то живет... да такой, что встречу с ним еще никто не пережил, а кроме них, те, кто и Пней, и Борозд, и даже Горелых Вагонов опаснее, — люди. И тоже с карабинами.
Влево, впрочем, забирать тоже не рекомендовалось. Один в этих местах путь. Одна тропа. Прямиком — к Просеке. И много кто по ней ходит.
...Крафта спасла только отточенная годами тренировок реакция. Парень еще хлопал длиннющими ресницами, Дикий только поворачивал голову, Антин закрывал рот, Джонни округлял глаза — а карабин в руках Командира уже коротко плюнул огнем.
Всем хороши автоматы, когда против людей. А здесь, на подступах к Горелым Вагонам, все-таки большей частью иные цели на мушку лезут. Да такие, что на них не пулька, а гранатомет «шмель» нужен. Тот, который с объемным взрывом. Бетонный гараж от попадания его гранатки моментом складывается внутрь, точно карточный домик. Но Крафт никогда не изменял старому доброму «Симонову». Переделан, конечно, под мощный патрон — и стальной рельс запросто насквозь прошивает.
Миг спустя судорожно закашлял десантный «Калашников» доктора. Следом за ним открыли огонь Антин и Дикий. Парень, как самый хилый, шел почти налегке. Древний «ТТ» — и все.
Из черных скользких зарослей (сколько на них солянку пополам с серной ни лей, все равно живые, гады, — мутировали) вырвались четыре мохнатых клубка. В атаку они бросились беззвучно, и Клану, скорее всего, тут же и настали бы кранты, если бы инстинкт Крафта не заставил его навскидку всадить тяжелую пулю со смещенным центром тяжести в совершенно невинную на первый взгляд кочку. Кочка взревела дурным голосом, выпростала четыре мощные кривые лапы, распахнула розовато-серую пасть с зубищами белой акуле впору и маханула прямо к обидчикам. А следом за ней — еще трое.
Группсы. Они же — медвепсы. И откуда только такая помесь могла возникнуть? А впрочем, все законы Менделя и Дарвина уже давно к черту полетели. Возьмите злобность пит-булей, хитрость фокстерьеров, ум овчарок, прибавьте силу, почти равную медвежьей, впихните все это в очень крупного дога, грудь ему расширьте вдвое, дайте медвежьи когти и лапы, несообразную пасть, какую только в ужастиках увидишь, тушу покройте густым мехом (легкие пули, бывало, так в нем путались, что застревали сразу в подкожном жиру, не причиняя вреда) — и получится настоящий медвепс. Впрочем, нет, не получится. Поскольку тварь эту представить можно, лишь столкнувшись с ней нос к носу.
Крафт стрелял, ведя ствол за ближайшим зверем. В твари уже сидело самое меньшее шесть пуль, левую часть головы разворотило в кашу, однако медвепс все еще бежал, и Крафт знал: бестия успокоится, лишь только запустив клыки и когти в глотку убийцы или если ее попросту разорвут на куски.
Левую переднюю лапу медвепса оторвала только последняя в обойме, десятая, пуля. Рука уже сама оттягивала затвор, впихивая в пазы новую обойму, а медвепс со всего размаху хряпнулся оземь.
Еще одну тварь стреножил Дикий. Длинная очередь подрезала лапы группсу, раздробив суставы. Двое уцелевших, хрипло и яростно взлаивая, отступили. Понятно: им обед на сегодня обеспечен. Свои же сородичи. Такое же мясо, ничуть не хуже человечьего...
На прощание Крафт прицельно разнес глазницу одному из трупоедов.
Ну все, разошлись. Тот, что остался, не сунется больше. Ему там хавки с избытком хватит. Того, одноглазого, не сегодня-завтра точно сожрет. Со стороны слепого глаза подкрадется — и привет дровосекам.
Держа оружие наготове, отступали. Парень отер пот со лба, заткнул пистолет за ремень.
— В кобуру убери, — строго приказал Крафт. — Мы не в кино снимаемся…
— Ладно... все, нет их. Тот, который цел остался... ушел.
Да какой он целый! Джонни с Антином не меньше дюжины пуль в него всадили — и что? Покровит, покровит — и все. А потом пули сами выйдут. Или в том же подкожном жиру застрянут. Командир помнил, как одного такого «старика» им свежевать пришлось. Полсотни свинцовых дур насчитали. А бегал ре-е-ез-венько!
— Р-разобрались! — скомандовал Крафт. — Толик! Как у тебя?
— Чисто, — откликнулся Парень. — Песики все живое на пару километров вокруг распугали...
Что распугали — это хорошо. Значит, до Просеки можно идти более-менее спокойно. Медвепсы порой надежнее миноискателя. Значит, бродячих курочек можно уже не бояться. Да и прыгуны медвепсов за три версты обходят.
Дорога знакомая, последний раз здесь ходили неделю назад, никаких неожиданностей после группсов вроде быть не должно. Но настроение какое-то дурное. Предчувствие не предчувствие, мандраж не мандраж... Крафт быстро оглядел ребят. Народ явно расслабился. Как и всегда после пальбы. Дикий закурил свою долгоиграющую — обычно на переходе он себе такого не позволяет. Леня что-то самозабвенно жужжит Алексей, как всегда вытягивая шею и подскакивая на ходу, словно ребенок после зоопарка. А вот Толик хмурится. Ага, тоже что-то чует.
— Толик. — Командир чуть замедлил шаг. Сейчас нужно говорить безразлично, даже вяло. Парень — человек тонкий, врубается быстро, но и паникер не слабый. А главное — ребят может завести на сорок пять оборотов. — Откуда мрак? Упал неудачно?
— Не... — Толик и так всегда скрипит, как пасту из тюбика выдавливает, а сейчас и вовсе паста кончилась. — Влево надо забирать...
Продолжения не последовало, но мужики услышали и тоже насторожились. Вчера ночью план перехода обсудили до миллиметра. Еще удивлялись, до чего ровный получился отрезок. Трехчасовой запас времени, правда, сожрали лягушки, но и до Просеки уже оставалось — чуть. Крафт мысленно развернул карту. Нет, что-то Парень мудрит. Влево соваться никак нельзя. Там Новое Русло, сейчас оно как раз метрах в двухстах. Командир сам видел, что остается от человека в костюме химзащиты при падении в воду. Сам туда, конечно, не полезешь, но вот желающие помочь могут найтись, а самое главное, вода в Русле, похоже, живая — то и дело на берег языки длинные выбрасывает, добычу ищет. И далеко ж, бывает, зараза, выбрасывает! Бродячих курочек и группсов только так ловит. И до чего ж хитрющая! Никогда добычу без остатка не сгложет, хоть чуть-чуть гнилого мяса на костях да оставит. И на берег выбросит, вроде как приманка. А курочки с группсами тут как тут... вот и тягаются, кто быстрее... А вот на быстряков река не действует. Ни на полстолечка. Вползают, переползают, чуть ли не купаются. И вот ведь что удивительно — против того же быстряка кислотная граната — самое милое дело...
Дальше вообще атас: Железка, Гаражи, Горелые Вагоны... Чума, одним словом. И близко, отвратительно близко ТЭЦ. Крафту вдруг показалось, что у него за щекой медный пятак.
— Влево надо уходить... — с тоскливой безнадежностью вновь проскрипел над ухом Парень, и только теперь Крафт допер взглянуть вверх.
— Стоп. — Сглотнул, отметив, как закопошилась в животе изжога. — Ну, Толик, ну, ты монстр! Я ведь даже внимания не обратил на цвет тучи. Неудачный сегодня день, нехороший. Парень прав — сваливать надо.
Чуть повернул голову, чтобы слышали все. Не торопясь, но сжато, рублено:
— Изменения в маршруте. Уходим влево. Дистанция четыре шага. Я — первый, Парень за мной, Дикий замыкающий. — Взгляд Парня выражал уже полнейшее отчаяние. — Бегом.
Бежали тяжело. Казалось, уварившиеся мозги болтаются в башке, как в кастрюле. Крафт автоматически замедлил шаг, огибая сыпучий склон. Так же, не раздумывая, прибавил скорости и с остервенением врубился прямо в черные заросли. Чуть не разодрал щеку веткой — вовремя пригнул голову. Если этими черненькими веточками поцарапаешься — сепсис почти гарантирован. Если только не применить немедленной ампутации... Шучу, шучу, конечно...
Недоумение за спиной уже сменилось полным пониманием. Молодцы, даже дыхание не сбили. Ровно идут, как всегда, в ногу, что удивительно, если учесть разницу в росте Алексея и Антона, например.
Не глядя на небо. Под ноги. Под ноги. Левой. Правой. Держи темп. Не оцарапайся. Локтем сбивай ветки. Легко говорить, когда всей спиной чувствуешь белый от страха взгляд Толика и его паническое желание обогнать Командира и припустить что есть мочи — не важно куда, важно побыстрее! Спокойно, спокойно, приятель, держись в строю. Еще метров триста — и ты спасен. Кого это я уговариваю? Крафт не успел удивиться своим мыслям, внезапно вылетев на открытое пространство. Заросли кончились.
Да, похоже, Трубу в этом месте здорово припечатало. Дыра на месте разрыва до жути напоминала ухмыляющийся рот. А вот чего мы не учли, так это высоты. Секунду Клан стоял, задрав головы, а через две Толик уже карабкался на плечи Джонни и цеплял веревку за рваный, искореженный край Трубы. Командир успел последним ввалиться внутрь за несколько мгновений до того, как зашуршали первые мелкие капли. Нормально, успели. В очередной раз прошмыгнули мимо безносой старухи с косой.
— Оружие проверить! — рявкнул Крафт.
Нельзя расслабляться. Труба — это, конечно же, не Железка и уж тем более не Горелые Вагоны, но и не считающиеся почти мирными Гаражи, где, говорят, какие-то чудики на букву «м» даже жить ухитряются. Но варежку разевать тут тоже не стоит. Ежели Ржавый Червяк тобой заинтересуется... или еще кто похуже... Тут Крфт пожалел, что нет у них огнемета. Не дает его Квадрат, хоть плачь. И гранатомета «шмель» не дает. Вот «Симонов» с мощной оптикой — это пожалуйста. И оптика притом первоклассная: как ни крути, как ни верти карабин, как ни кидай — не сбивается прицел, и все тут.
Слабенький моросящий дождик, вечная примета северной столицы, выглядел совершенно безобидно. Даже странно: с чего это пятеро здоровых мужиков отсиживаются в Трубе — чай, не сахарные. Остро запахло жареными семечками. Дождик оказался еще тем. Даже черные скользкие, ко всему привычные кусты-мутанты судорожно задергались, точно пытаясь увернуться от падающих с неба капель. Комбат невольно поднял глаза. Да нет, Трубу делали на совесть. Ей никакие кислотные дожди не страшны.
— Хотел бы я знать, сколько сейчас тут пэ-аш, — мечтательно протянул Антин, глядя на корчащиеся под дождем ветки, — интересно было б кислотность прикинуть...
— Слушай, молчи уж, исследователь хренов! — Джонни аж перекосило от злости. — Не умничай! А если очень интересно — высунь палец, по степени ожога я тe6e сам прикину с точностью до десятой.
Никто даже не улыбнулся. К тому же не факт, что Джонни пошутил.
После долгого рассеянного молчания (изредка кто-нибудь мельком поглядывал на Парня, пытаясь по его лицу определить, надолго ли дождь) Командир громко откашлялся, призывая к вниманию.
— Ну что, какие у кого варианты?
Сострил, называется, блин горелый. Варианты! Кое-что из серии: «Вам электрический стульчик или гильотинку?» Минуты три все бестолково орали друг на друга. Многократно отраженные от стенок вопли наполнили Трубу, она загудела, задрожала и, верно, развалилась бы, не гаркни Крафт громче всех нечто короткое и непечатное. Все. Очнулись. Заткнулись. Устыдились.
— Детки малые, — Крафт на всякий случай решил подбавить строгости, — пионеры-скауты, «Зарницу» вспомнили? Макулатуру собираете? Толик, что с дождем?
И без того бледное лицо Парня стало чуть ли не прозрачным от напряжения.
— Скоро усилится... Но тучи идут уже другие... Светлые...
С уважением поглядывая на напрягшегося Толю, Алексей попытался выглянуть наружу. Дикий тут же рывком усадил его на место и, верно, маленько пере¬борщил: тот въехал головой в стенку. «Бом-м-м», — глухо и долго отвечала Труба.
— Вот и половину пробило, — тихонько прокомментировал Антон, но тут же состроил виновникам шума жутко зверскую рожу.
— Кислотную тучу уносит на север, — вдруг спокойно и бесстрастно заговорил Парень, полуприкрыв глаза. — Облачность плотная, там еще дня на два дождей.
— Идти скоро можно будет? — Командир и сам бы ответил на этот вопрос, но нарочно подставлял Толика. Парень лучше всех чует, что там с атмосферой, пусть и выводы сам делает — все-таки член отряда, а не барометр ходячий. Если сейчас Толик скажет, что дальше идти нельзя, нужно отсидеться, опять поднимется шум, кто-нибудь наверняка ляпнет: «А поползли-ка, мужики, по Трубе». Пусть решают. Лично я бы ни за какие туда не сунулся. Но на сей раз, похоже, другого выхода нет. Опять же мужикам в демократию поиграть приятно. «Психология», — одобрил бы Антон.
«Слушали». «Постановили». Идем по Трубе. Следующий разрыв у нее аккурат подле Гаражей. Крафт усмехнулся. Он даже мысленно представлял это слово написанным с большой буквы. Что поделаешь, если уже давно вереница некогда вожделенных бетонных вместилищ для машин превратилась в самостоятельный географический пункт. Командир страшно гордился изобретенным афоризмом: «Чем сложнее время, тем проще названия».
Э нет, ребята, здесь порядок прохождения другой. Тут командир с шашкой наголо на горячем коне ни к чему.
— Первым пойдет Дикий. Я — за ним. Потом Антин, Парень, Джонни — замыкающий. Объяснить? Объясняю. Хрен его знает, что там впереди, в этой железной кишке.
— Ясно что, — хохотнул Алексей, добавив пару слов по-латыни.
— У Влада отличная реакция, к тому же у него Полные карманы всяких полезных штучек, умеющих очень вовремя взрываться. Парень с Джонни прикрывают. — Остальное не для микрофона: если позади будет что-то не так, Парень моментально почувствует. А Алексей помешает ему наделать глупостей. Впрочем, всему свое время. — Отдых закончить, проверить снаряжение. В случае чего огонь открываем мы с Джонни.
Все сразу захлопотали, засуетились, потому что решить-то решили, но особой радости от предстоящего по меньшей мере километрового перехода по железному тоннелю высотой чуть больше метра никто не испытывал. К тому же о Ржавом Черве наслышаны все без исключения. Ну и что — «раньше не попадался»? Раньше не попадался, а теперь вот возьмет и попадется! Из вредности!
Влад шел легко, профессионально плавно переходя от стенки к стенке, иногда помогая себе руками. Он здорово напоминал то ли краба, то ли паука. Несмотря на эти пижонские финты, фонарик Дикого, не суетясь, выполнял свою работу, прохаживаясь по ржавым стенкам Трубы. Кто-то сзади сквозь зубы тянул знакомый мотивчик. Спокойно идут мужики. Правильно. Труба — она Труба и есть. Выведет куда надо. А про Червя... Так на Окраинах каких только баек не наслушаешься... А дождь и впрямь усилился. Ишь как по железу барабанит.
Железо это тоже... неправильное какое-то. Ему бы давно ржавой окалиной рассыпаться, а оно стоит себе — и хоть бы что.
Несколько мгновений Крафт позволил себе поразмышлять на эту тему, чтобы хоть чуть-чуть отвлечься от того ужаса, что внушала ему Труба.
Настроение у Командира было прескверное. Вначале заныла шея. Еще через полчаса это ощущение переросло в уверенность, что ходить прямо больше никогда не удастся, — первый нехороший признак того, что вот-вот начнется приступ клаустрофобии. Никто в Команде не подозревал, какие муки на самом деле испытывает Крафт, чертыхаясь в тесных подвалах, и почему, даже если рядом есть приличное укрытие, они становятся лагерем под открытым небом. Черт, Дикий мог бы идти и побыстрее! Изматывающий темп становится хоть каким-то спасением, когда низкий потолок, кажется, с каждым шагом опускается на башку.
Им так никто и не встретился. Ни мелкие змейки-ферруморки, устраивающие гнезда в проржавевших сплетениях железных конструкций, ни быстряки — тоже, бывает, в Трубу заползают, особенно если преследуют кого. Тихо-мирно, куда как благополучно, они миновали большую часть пути.
Влад предостерегающе выбросил в сторону руку и что-то негромко крикнул. Ну вот, приехали. Дно Трубы уходило вниз под приличным углом. Крафт вспомнил, как это выглядит снаружи. Как раз перед Старым Руслом некрутой склон, а за ним, справа, — развороченное взрывами Депо. Мужики сгрудились за спиной, пытаясь разглядеть очередной сюрприз сегодняшнего дня.
— Я предупреждал: кишка должна закончиться задницей! — рявкнул откуда-то сверху Алексей. Остальные промолчали, явно соглашаясь с диагнозом.
— М-да. — Дикий задумчиво вытащил из рюкзака ракетницу. — Похоже на водный аттракцион. Садишься в желоб, катишься вниз...
— И с радостным хохотом ломаешь себе шею, — еще более зверским голосом снова встрял Джонни. — Прям Диснейленд какой-то!
Похоже, клаустрофобия чуть не сыграла с Крафтом дурную шутку: он поймал себя на том, что и вправду готов хоть сейчас сигануть вниз, только б поскорее выбраться из гудящего нутра проклятой Трубы. Усилием воли отогнав волну паники, придержал руку Дикого:
— Подожди, Влад, не стреляй. А если там тупик? Задохнуться хочешь? Или... гнездо чье-нибудь? Хоть тех же быстряков?.. Лучше погаси фонарь, попробуем вначале так посмотреть.
Дикий молча вырубил свет. Пять пар глаз уставились в темноту.
— Я, кажется, вижу... — пискнул Толик голосом Пятачка.
Точно. Внизу лежало слабое пятно серого света. Внизу. Далеко внизу. Очень далеко, черт побери!
— У кого длинные веревки? Дикий, фонарь! Алексей, давай обвязку. Да шевелись, аппендицит хренов! — Близкий выход вдохновил Крафта, голос снова построжал.
Сзади завозились, толкаясь и тихо переругиваясь.
— Мужчина! Вы мне все ноги отдавили! — вдруг пронзительно, по-бабьи, заверещал Антин. — Сколько-таки можно прижиматься? Дама, вы на следующей сходите?
Хороший Антон мужик. С юмором.
— Первого спускаем меня, — строго предупредил всех Крафт.
Тратить драгоценную осветительную ракету он не хотел. Она у них одна... а чует сердце, сегодня еще понадобится. Кроме того, при запуске все вокруг окутывалось удушливым едким дымом, и уже потому устраивать фейерверки в замкнутом пространстве Трубы настоятельно не рекомендовалось. Да, Труба место не слишком опасное... Но береженого, как известно, Квадрат бережет.
Конечно, идеально было бы спустить первым Парня. Опасность на Окраинах, как известно, может исходить не только (и даже не столько) от тех, кто бегает, ходит, летает и ползает. Есть штуки и похуже — когда не в кого стрелять и некого жечь самодельными бутылками с горючкой. Всякая бестелесная дрянь... Как саунд-волна, например, или Бледные Тени. Ох, до смерти не забыть Крафту Профессора, когда тот умирал у него на руках, а с губ, окаймленных пузырящейся, словно кипящей, кровью, только и срывалось «Тени, Бледные Тени!» И отчаяние в уже закрывающихся глазах — что не может, не умеет рассказать чужим ему, странным русским языком... Профессор тогда собственной кровью нарисовал трепещущий контур, глаза и пасть.
Три недели спустя Крафт еле спасся, столкнувшись с этими созданиями. А потом устроили большую охоту... и нашли-таки их обиталище, старое хозяйство одной из тягловых подстанций... и Дракоша наспех собранным генератором инфразвука порвал с десяток Бледных Теней в клочья. С тех пор стало поспокойнее.
Да, Парня спустить было б идеально. Но ведь запаникует же в три секунды. Бутылочный осколок ему глазом Ржавого Червя покажется — и пиши пропало. А значит, первым пойдет он, Крафт. Бутылку с горючкой — на пояс, карабин — на изготовку, вторая обойма в левой ладонной накладке — готов.
Когда спускаешься по Трубе, самый интересный вопрос: кто будет последним? Закрепиться здесь негде, в железо крюк не вобьешь. Чего там Дикий про водный аттракцион говорил? Садишься в желоб... Ну-ну, кому-то сегодня придется попробовать. Как-как?, — ловить внизу будем (если там, внизу, все чисто). И сразу все — на амбразуру. У Джонни аргумент верный: последний должен хорошо держать предпоследнего. Значит, сильный и крепкий. На себя намекает. Да только как мы потом твои полтора центнера внизу поймаем, приятель? Дошло? Значит, нужен крепкий, но легкий. Правильно, Антин, ты. Аттракционы любишь? Это хорошо. С водой, правда, в нашем бассейне загвоздка, придется на сухую спускаться, ты уж позаботься, чтоб без штанов не оказаться.
У Парня в рюкзаке нашелся отличный кусок плотного капрона, сделали Антину удобный кокон, деловито начали спуск. Крафта спускали первым. Он лежал на спине, приподнявшись, как только мог. Размытое пятно серого света приближалось.
Так, не дергайся, Командир. Если там ферруморочки наши любимые, то кидай бутылку. Если быстряки — кислотную гранату, вот она, на правом бедре подвешена. Если паче чаяния группсов занесло, то пали без устали. И... моли местного Окраинного Бога, чтобы мужики не начали поливать тебя сверху свинцом, как бы стараясь помочь...
Его уже опустили почти до самого низа, когда Крафт щекой вдруг почувствовал идущее откуда-то тепло. Приятное такое, мягкое, совсем не опасное... В следующий миг наверху что-то истошно завопил Парень. Крафт понял все сразу — руками, мускулами, инстинктами, но не разумом. Разум отчаянно восставал. «Такого не может быть!» — верещал он, этот разум, еще не сознавая, что через миг он может превратиться в самую что ни на есть грубую протоплазму.
Крафт выпалил вниз не глядя. Раз, другой, третий. И только после этого увидел, как дрожит горячий воздух над докрасна раскаленным железом. Волна сухого жара окатила его с ног до головы.
Труба лопнула. Через острые пышущие огнем края разрыва внутрь полилась бесформенная серая масса, пучащаяся, пузырящаяся, наполняющая воздух нестерпимой вонью. Пули одна за другой впивались в тушу Ржавого Червя без всякого видимого результата. А серое тело легко и как-то очень неприятно быстро заскользило вдруг вверх, к ногам Крафта.
Ну, дружочки-молодцы, теперь только бы у вас нервишки не сдали и не начали вы меня выдергивать. Ржавый Червь чует движение, как ни одно живое существо на Окраине. Чует и бросается вслед.
— Не дергаться там, наверху, мать вашу! — заорал Крафт.
Обойма опустела. Так, пошла вторая. Открыть затвор... рвануть клапан... вставить обойму... вогнать патроны в магазин... закрыть затвор... все!
И вновь загремели выстрелы. Смертельный номер, черт побери. Так, ну, наверное, хватит... Вниз кувыркнулась кислотная граната. Раздалось громкое шипение. Его сменил пронзительный свист. Хлопнуло, точно рванул громадный воздушный шарик. Трубу окатило липкой вонючей дрянью. Крафт брезгливо поддернул ноги.
Все, конец, погашен свет, и клоуны усталые уснули... Там, наверху, похоже, тоже. Придется взбодрить.
— Эй! Держальщики хреновы! Шевелиться будем, нет?
Труба вмиг наполнилась заполошными воплями. Понятно-понятно. Отец Командир чуду-юду сразил. Веселитесь.
— Меня поднять! Пару зажигалок приготовить! — И, когда по Трубе прогромыхали вниз два темных предмета, сам кинул бутылку с горючкой. Вспыхнуло так, что стало больно глазам.
Раствори меня быстряк, что там может так гореть, не кишки же Ржавого Червя, на самом деле?! Впрочем, сия иллюминация — ненадолго…
Клан остолбенело пялилась вниз. Никто, даже самый бывалый из всех Влад-Дикий, ни разу не видел, как полыхают останки Ржавых Червей. А вот он, Крафт, видел... теперь уже трижды. Первый случай стоил пяти жизней. Второй — одной. Ну, а на третий мы уже в плюсе.
— Как ты сумел, как ты сумел? — позабыв о застенчивости, тормошил Командира Парень.
Как, как... каком кверху. Квадрат ведает, сколько народу искать Врата отправилось, прежде чем поняли: ни бензин, ни пули, ни водка царская по отдельности Ржавого Червя не возьмут. Расстреляй ты его хоть из четырнадцати с половиной миллиметрового станкача — ему хоть бы хны. Утопи его в цистерне с кислотой — всплывет, удовлетворенно облизываясь. Залей бензином (да что там бензином — напалмом!), подожги — ему и то нипочем. А вот если его шкурку как следует пулями продырявить, а потом кислотную гранату кинуть, то очень даже ничего получается. Правда, внутренности червячка нашего тебя все равно схарчить попытаются, но тут уж бензинчик в самый раз оказывается...
— Браво-браво, ну что вы, право, — огрызнулся Крафт в ответ на восторги Клана. Дети, е-мое. — Отставить эту похабень! Сейчас, остынет — спустимся...
Так и случилось. Первым слез сам Крафт (мало ли чего), потоптался по жирному пеплу; за ним двинулись остальные.
И все бы, наверное, закончилось хорошо — держали, страховали, пружинисто спрыгивали на землю один за одним, палатку свернутую положили на нижний рваный край Трубы, — если бы не повело Антона так сильно вбок у самого выхода. И скорость-то не такая уж большая была. Командир успел заметить, как Антин инстинктивно выставил руки вперед, пытаясь схватиться за край (зачем, Господи, зачем?!). Зацепился, неуклюже переломился в спине и рухнул на Дикого.
Когда Антона поднимали, Крафт почувствовал, какой горячий капрон у него на спине.
— Да осторожно, вы! Не ворочай, клади на землю! Аптечку давай! — орал Алексей, крепко держа Антона за руки и стараясь остановить кровь.
Изящные бледные ладони превратились в искореженные лапы. Несколько минут Антон лежал без сознания, потом пришел в себя и начал биться.
— Держи! — гаркнул Джонни что есть мочи, обращаясь ко всем сразу. Нашел глазами Командира, молча показал: перехвати запястья, открыл аптечку.
Дальнейшее происходило молча, но очень сумбурно. Антон отбивался, как дикий зверь. «Шок», — подумалось Крафту. Толик с Владом пытались сесть пострадавшему на ноги, Алексей плясал над ним со шприцем, поскальзываясь на мокрой траве. Кровищи вылилось просто море. Поэтому, когда наконец Антина заломали, вкололи успокоительное, противостолбнячное и перевязали руки, видок у всех был — закачаешься.
— Как думаешь, позвоночник цел? — тяжело сопя, спросил Дикий, сидя на корточках.
— У кого? — поднял брови Джонни. — У этого шайтана? Извини, Владик, за всю свою богатую практику ни разу не видел, чтобы человек с переломом позвоночника так сильно и метко лягался. Ты лучше скажи: у тебя кость цела?
— Ну, жлобы... — Толик был возмущен до предела. — Тут такое несчастье, а вам — шутки...
— А ты поплачь, — сквозь зубы проскрипел Дикий. Не любит он Парня, что тут поделаешь.
Крафт уже повернулся, чтобы вмешаться, но споткнулся взглядом о лицо Толи. Это не дождь. Парень, оказывается, ревет в три ручья. Вот те на! Привал нужен, срочно нужен привал. И желательно под крышей. Хорошо, что Гаражи уже совсем рядом.
— Встали. — Нет, ничего не добавил, хотя чесался язык приложить кого-нибудь, хоть бы Червя или Трубу эту проклятущую.
Осень, черт, темнеет быстро. Пока нашли пристойный Гараж, вообще ни хрена не стало видно. Сунулись в один, в другой: кто-то до нас постарался — так уделали, не войти. Даже трупак в углу валяется. Собаки пробежали. Дикие. Но пуганые. Обычные собаки, без выкрутасов. Дикого пришлось немного приструнить, а то бы всех перестрелял. Антон еле ноги волочит; как только остановились, свалился на пол и затих. Правда, потом к костру подобрался, Толик его чаем поил.
Черт, ну и походик! Давно такого не было. Лягушки, саунд, группсы, дождь кислотный, а в довершение всего Ржавый Червь! Тьфу, пропасть....
Крафт сидел у выхода из гаража, курил вечернюю сигарету и глядел в сторону Города. Темно. Раньше ведь как бывало: ночью в чистом поле станешь, по сторонам посмотришь, сразу ясно, где Ленинград: засветка на полнеба. Как там сейчас, интересно? Надо завтра у Зеленого спросить. Он в Город шастает. Вот и в этот раз — задание, говорит, из самого Центра. Господи, какой Центр? Так, разношерстная команда, пытающаяся взять на себя управление ошметками населения. Хотят вытащить из метро стратегические запасы, да вот на проблему напоролись. Крафт усмехнулся. Вспомнил, какие страшные глаза сделал Зеленый в этом месте своего рассказа.
— Там крысы водятся...
— Размером с корову! — предположил Крафт.
— Нет, с виду обычные. Железа у них какая-то специальная появилась. Наркотики вырабатывает.
— Как это — наркотики? — Командир поморщился: очередная байка. Таких бредовых историй сейчас тьма-тьмущая гуляет. Жаль только, что половина из них правдой потом оказывается.
— А так: пробежит такая мимо, прыснет из этой железы — у тебя и крыша поехала...
— Галлюцинации?
—Ну.
Мужики пока этих подробностей не знают. Завтра утром Командир встречается с Зеленым и с кем-то из пресловутого Центра. Обещали противогазы и карту тоннелей метро. Разберемся. Антина придется оставить здесь. Будем для важности считать, что эта зага¬женная дыра — наш базовый лагерь. Все ж Гаражи. Не Труба и, уж во всяком случае, не Железка. Не говоря уж о ТЭЦ.
Крафт подошел к Владу. Рядом спал Антон, постанывая во сне, бережно положив на пол замотанные бинтами руки.
— Подъем! — Дикий проснулся моментально. — Дежурить. — Передал часы, засомневался, не покурить ли еще раз перед сном, да раздумал. Завтра день обещает быть трудным.

…

Ты только сразу не пугайся. Если что — просто стань и не двигайся. А главное — молчи.
— Что — «если что»? — У Крафта реакция однозначная: оружие на изготовку, карабин наперевес, даже уши словно торчком стоят. — Ты можешь по нормальному говорить, без своих гнилых выкрутасов, сталкер хренов?
— Сейчас долинка будет небольшая, нам ни справа, ни слева ее не обойти. Пойдем низом. Там со звуком что-то неладно.
— С каким звуком?
— Черт, да с любым. Я тебе могу час в самое ухо орать, ты ни фига не услышишь. — Биба еще раз близоруко прищурился на сползавший вниз туман и, неожиданно хихикнув, продекламировал: — Фу-фу-фу! Пойдем расскажем всем: фу-фу-фу! Туман исчез совсем!
Словно порыв ледяного ветра коснулся щеки Крафта. Он слегка поежился и сразу же понял, что холодно не снаружи, а внутри. Занемел мизинец, начало покалывать мочку уха, вся левая сторона тела словно погружалась в снег. Откуда-то всплыло неуютно-больничное: «новокаиновая блокада». Через минуту перестал моргать глаз, свело вниз угол рта.
— Чего стоишь?! — заорал Биба, глянув на перекошенное лицо Крафта. — Падай, псих! — И с силой рванул его за руку.
Оба не удержались на ногах и кубарем покатились по склону. От удара головой об рельс зазвенело в ушах. Крафт открыл глаза и увидел лежащего рядом Бибурата. Тот ощупывал ногу и беззвучно шевелил губами. Однако голос его с большим опозданием доносился откуда-то слева:
— Ух, холера, ногу, кажись, подвернул. — Неуклюже встал, поковылял куда-то, знаком показав: давай со мной.
Что-то не припоминаю я эту долинку. Не раз здесь с мужиками ходили, все вроде спокойно было. Э, здесь, да не здесь, напутал ты, Командир. Впереди, чуть справа, из тумана показалась какая-то темная туша, похожая на слоновью задницу, и Крафт сообразил, что они подошли к самым Вагонам. Точно. Длиннющий состав закопченных цистерн и несколько платформ с контейнерами слева. Где-то он слышал, что в этих контейнерах живут Синие Уроды — ужас и загадка всей Железки. Никто из Команды, за исключением, может быть, Толика, в них не верил, но Горелые Вагоны всегда обходили стороной.
Биб как-то странно помотал рукой и неожиданно нырнул под цистерну. Краем глаза Крафт успел заметить движение слева, но рассматривать не стал, полез следом.
Здесь, брат, правило одно: если бывалый человек знак дает — хоть в дерьмо ныряй, не раздумывай. Да, в общем, не такой уж этот Бибурат и бывалый, если разобраться. Просто нашел парень свое место. Живет, как старичок-лесовичок, на своей полянке каждую травинку-былинку знает да на чужую просеку не суется. Зеленый тоже молодец: «Задание из Центра!.. Оружие и противогазы даем!..» А потом оказывается, что эти резиновые намордники нужно самим вызволять из какого-то «левого» хранилища за Железкой. А проводника привел: ну кадр — закачаешься! Росточка махонького, ни бровей, ни ресниц, зато вся башка в косичках оранжевых. Позже выяснилось, что он еще и стихи поминутно читает. Вслух. Вот приваливает такой хмыренок, весь на понтах, и сразу — права качать: мол, Команду не поведу, только одного человека, а не хотите — как хотите, наше дело — предложить, ваше дело — отказаться. И гонорар заломил — три пачки сигарет! Тут Зеленый заморгал у него за спиной, загримасничал: соглашайся, соглашайся! Хрен с ним, пришлось Крафту самому идти с этим Бибой, хотя сердце не лежало, ох как не лежало ко всему этому мероприятию...
Всю дорогу про себя гундел: и мужичонка подозрительный, и клан разделять не люблю, куда идем — неизвестно, на сколько — тем более, а Гаражи ведь не самое удачное место для пикников. Зеленый — мужик неплохой, но не наш, у него свои заморочки и погремушки. Поэтому, как ни лез из кожи вон, за старшего ему остаться не удалось.
Оказывается, нужно было не просто пролезть под цистерной, а еще и бежать после этого. Оранжевые косички мелькали уже метрах в пятидесяти. Гнусная долинка продолжала радовать своими фокусами со звуком. Крафт совершенно не слышал своих шагов, зато позади постоянно мерещился шум погони. Несколько раз обернулся — никого. Чуть не налетел на Бибу. Тот стоял как вкопанный, будто и не собирался вовсе бежать, так, разминался.
Вагон был цельнометаллический, похожий на рефрижератор и совершенно новенький. Сильно портила вид неаккуратно заваренная дверь. Биба словно в ступоре стоял прямо перед ней, приоткрыв рот. Крафт, если честно, никогда в жизни не видел, как бараны смотрят на новые ворота, но при виде Бибурата решил, что именно так.
— Чего стоим? — спросил Крафт, радуясь звукам своего голоса.
— Пришли, — лаконично ответил проводник.
— А почему бежали?
— Надо было.
— А теперь не надо?
— Не, они сюда уже не заходят.
Поговорили, называется. Выражение лица Бибы тем временем изменилось. Он положил на землю рюкзак, расставил ноги, отвел руку в сторону и откашлялся. Ясно. Опять на нас поэтическое настроение накатило:

Лошади умеют тоже плавать.
Но нехорошо. Недалеко.
«Глория» — по-русски значит слава.
Это вам запомнится легко.

Фиг с тобой, но зачем завывать-то так? Крафт пытался вспомнить, кого же все время напоминает этот местный продукт? То ли из Шекли, то ли из Тарковского... Кого-то он все время наигрывает, но очень ненатурально. Отвлекся. А наш оранжевый любитель поэзии, оказывается, в это время вполне грамотно и ловко собрал взрывное устройство. Ага. Это мы вот так сейчас дверку раздолбаем и противогазы-то повынем... Мило. Очень мило. Пожалуй, посмешней, чем презервативы вилами разгружать.
Биба оказался не так прост. Он установил несколько небольших магнитных мин по периметру сварного шва, что-то покрутил в маленькой коробочке и мотнул головой — сваливаем.
Грохоту было... Казалось, весь вагон взлетел на воздух. Резкий порыв ветра отогнал дым в сторону, и Крафт увидел, что вагон стоит целехонький, а выворо¬ченная дверь лежит на земле. У пацана явно задатки медвежатника.
«Это я удачно зашел, — подумал Командир, глядя на крепкие новые ящики с боекомплектами. — Эх, жаль, с собой много не утащишь, этот хлюпик, конечно, не носильщик». Пока Крафт укладывал в мешок противогазы, Биба, как ребенок, рассовывал по карманам шоколад.
Усталые, но довольные, они возвращались домой. Черт его знает, где этот дом, но Крафт был действительно доволен. Бибурат оказался вполне деловым парнем, а что до причуд... У кого их нет? Мужики из его Клана хоть стихов не читают, но тоже со своими прибамбасами. Дикому, например, дай волю — круглые сутки стрелять будет, хоть по группсам, хоть по пустым бутылкам. У него принцип: сначала стреляй, потом разберемся. Жестковато, но Клан он выручал не раз.
Снова показались цистерны. Туман облизывал их черные бока, но не становился грязнее. Биба шел немного впереди, похрумкивая шоколадом. Крафт только успел подумать, что хорошо бы дорогу запомнить да наведаться сюда еще разок, когда проводник внезапно остановился. Теперь уже можно было догадаться, что означают приоткрытый рот и осоловелый взгляд: Биба думал. Крафт глянул на ручеек коричневой сладкой слюны, стекавший у парня по подбородку, и отвернулся. Опять закинулся звук. Когда проводник повернулся и начал говорить, его голос, как в огромной трубе, многократно отражался от невидимых стенок, слова накладывались друг на друга, и Крафт не сразу понял, что нужно повора¬чивать назад.
— Почему? — удивился он.
«Почему... Почему... Почему... Почему...» — загудело со всех сторон. Из объяснений Бибы понять что-либо было невозможно: мешанина слов пополам с соплями. Единственное, что удалось уловить, — назад и влево. Несколько раз повторилось что-то вроде «свалки». Крафт кивнул: понял. Опять заметил движение рядом с цистернами и опять не оглянулся. Точно знал, что нельзя. Метров через сто Биба ре¬шительно устремился в глубокую канаву. Крафт прыгнул за ним и не успел еще выругаться по поводу вонючей жижи, доходившей до колен, как получил сильнейший удар по ушам. От неожиданности чуть не плюхнулся лицом в грязь, но удержался. Оглянулся в поисках коварного врага и понял, что никого в канаве, кроме них со Бибуратом, нет, а долбануло его децибел 120, не меньше. То, что творилось вокруг, трудно было назвать просто шумом — по голове будто паровой молот прохаживался. У Крафта аж глаза заслезились. А Биба как ни в чем не бывало порыл¬ся в карманах, достал пакетик, протянул, показал на уши. Кретин, а раньше не мог свои затычки предложить? Эластичные тампоны плотно залепили ушные раковины, и сразу стало полегче. Чего ж здесь шумно-то так? Крафт уныло брел за проводником по канаве, не имея в голове ни одной мысли, а лишь слабо удивляясь, например, тому, что проводник идет впереди, не обращая внимания на окружающий грохот. Оч-чень странный лесовичок, да и полянка у него — не ягодки с грибочками собирать. Прошлепали так метров триста, когда Биба опять встал. Что теперь? Опять стихи? Жаль, дружище, что я их не услышу. Или снова курс меняем? Может, теперь вплавь?
Крафт понял, что рыжий проводник до смерти ему надоел. Вроде и не чужой, — а как бы это? — чуждый. Вот. Правильно. Словами поиграл, а мысль верная. Ну, чего, чего тебе? Затычки вынуть? На хрена?
— По-моему, это для тебя.
Снаружи уже не так шумело, Крафт даже смог услышать Бибу. И тут же забыл обо всем на свете. Сквозь непонятные шумы и завывания четко различались голоса. «Дикий прикрой!» — орал Алексей. Выстрелы. Еще. «Толик, уводи Антина!» — это уже Дикий. Несколько непечатных слов его же голосом. Теперь, кажется, пулемет. Хрипы. Звонкий вскрик Парня. Опять Алексей: «Уходим!» И стрельба, стрельба.
Дико озираясь, Крафт попытался выбраться из канавы. Со второй попытки ему это удалось. Фокус-покус. Никого. Ничего. То есть кусты, рельсы, ошметки тумана — на месте. Но ни человечка и ни единого звука. Как отрубили. —из канавы вылез Биба и тихо заметил:
— Там что-то случилось.
— Где?! — не стесняясь, заорал, Крафт. — Где?! Что ты мне голову морочишь? Где мой Клан?!
— Я думаю, там же, где мы их оставили, — в Гаражах.
— Тогда какого черта...
— Я же объяснял: долинка здесь специальная. Со звуком неладно. А там, — он махнул рукой вниз, — свалка. Что в радиусе километра сказано, все в этой канаве окажется. Да и вообще все окрестные шумы. Я думаю, тебя вначале как раз нашим взрывом накрыло.
Крафт слушал вполуха. Суть он уловил. Теперь главное — побыстрее добраться до Гаражей и выяснить, что случилось.
«Базовый лагерь» опустел. В углу валялись скомканные кровавые бинты, несколько окурков. Один — его, вчерашний. Выбоины в стенах. Но Командир не помнил, были они накануне или эти следы от пуль появились именно сегодня. Вот. Гильзы у входа. Довольно много. И конечно, свежие. Крафт рыскал, как собака, вынюхивая, выслеживая, пытаясь понять, что же произошло в его отсутствие. Стрельба, это ясно. Но с кем? Куда ушли? Есть пострадавшие? Он вспомнил услышанный в канаве хрип. Нехороший хрип, ох нехороший. Но крови нигде нет, бинты явно Антошкины, с перевязки. Еще раз оглядел все стены и наконец нашел. Около выхода, довольно высоко, криво нацарапано: «УХОДИМ О». О? Отсюда? Это понятно, не стали бы время тратить. Опасность? От? От кого? Так. Спокойно. Кто это мог написать? У Антина изуродованы руки, Толик в критических ситуациях не то что пишет — думает с трудом. Значит, Джонни или Дикий. Еще один маленький шажок. Писали карандашом.
А карандаш у нас у кого? Правильно, у того же, у кого компас. Дикий. Значит, «О» — это не оборванное слово, а полная информация. Ост. Команда уходит на восток.

…

Команда уходила на восток. Крафт пробирался через обломки гаражей и недоумевал: что могло заставить ребят идти прямо на ТЭЦ? Ребенку понятно, что туда соваться нельзя, — сказал бы он, если б смог припомнить, когда в последний раз видел здесь детей. Зеленый клялся всеми своими запасами курева, что лично знаком с мужиком, у которого сохранилась эрекция. Врет наверняка. А еще тот же Зеленый, у которого на любой случай припасен десяток-другой баек, по страшному секрету рассказывал, что пресловутый Центр всерьез занимается этой проблемой и даже оборудовал на Васильевском острове подземную лабораторию. Эк хватанул парень! Да ты себе представляешь примерно, где сейчас находится Васильевский? А?
Ух, красотища! Неслабо, должно быть, здесь бабахнуло: несколько десятков гаражей сложились, как костяшки домино. Сзади, безостановочно ноя, плелся Бибурат.
— Я тебе пятьсот раз раздельно сказал: нет у меня сигарет! — остановился Крафт. — И не надо за мной идти. Я долгов не забываю. Даст Бог, увидимся — получишь свой гонорар.
Нет, бесполезно. Зудит и зудит, как осенняя муха, отвлекает только. Крафт решительно повернулся к оранжевому зануде и строго сказал:
— Вот что, Биба. Достал ты меня, приятель. Мне Команду мою искать надо и твои сопли подтирать некогда. Иди к своим Вагонам, а то там без тебя весь шоколад разворуют.
Биба задумался. И когда Крафт, уже около Железки, обернулся, сзади никого не было. Минут десять он внимательно осматривался, стоя рядом с вывороченным деревом. Укрытие ненадежное, но лучше, чем ничего. Справа и слева дорога просматривалась прекрасно. Тишь да гладь. Ни мышонка, ни лягушки, ни неведомой зверушки. Впрочем, как раз насчет зверушек ты, кажется, ошибся. Метрах в тридцати справа куда-то торопились два матерых быстряка. Толстенные, похожие на плохо обструганные бревна, они перетекали препятствия со скоростью примерно десять метров в минуту. Крафт никогда не видел таких здоровых быстряков и насторожился. Эти милые твари — большие любители крови. Не брезгуют, конечно, и трупами.
Подползет этакий местный стервятник, растечется блином, накроет мертвое тело — и ну пировать! Переварит прямо на месте, только одежду оставит. Потом валяется сытый и счастливый, пока новую хавку не почует. А уж кровь свежую они чуть ли не за километр секут, несутся со всех ног, так сказать.
Крафт проследил, куда направлялись быстряки. Надо бы сходить за ними, проверить, вдруг это след. Тем более что сладкая парочка двигалась параллельным курсом. Вот еще любопытное из их жизни: если уж они взяли направление, то будут ползти только по прямой, никуда не сворачивая. Командир лично наблюдал, как однажды крупный быстряк (то ли обойти не умел, то ли просто лень было) обтекал дерево. Пропустил сквозь себя ствол, как ложку в киселе, и потек дальше.
Так. Справа понятно. А что у нас слева? Да ничего интересного. Вот только похоже, что какой-то неизвестный шутник попытался заплести рельсы в косичку.
На всякий случай Крафт подождал еще минут пятнадцать. Нипочему. Просто не пора идти, и все. И, надо сказать, правильно сделал. Быстряки уже успели переползти Железку и скрылись в канаве, когда из кустов появился человечек. Крошечного росточка, в шапочке вязаной, узбекском халате. Крафту почему-то показалось, что тот был босиком. Коротышка быстро огляделся и махнул рукой. За ним на дорогу вышли еще четверо. Странные ребята и явно не местные. Во-первых, никто из старожилов неосмотрительно на Железку не выйдет. Во-вторых, какой нормальный человек так одевается? Холодно, неудобно и, главное, очень ярко. Бродячий театр, что ли? Тогда на хрен, товарищи артисты, вам столько оружия? Здоровенный громила в белых брюках и малиновом пиджаке тащил гранатомет. Двое крепышей — то ли близнецы, то ли просто одинаково одеты, отсюда не разглядеть, — обвешанные автоматами и пулеметными лентами, спотыкались на каждом шагу. И немудрено. Оба были в широких цыганских юбках и широкополых шляпах с цветами. Замыкал шествие очень крупный мужчина в ползунках. Оружия при нем не было, только погремушки в руках. Производя сильный шум, странная компания перешла Железку и начала спускаться в том же месте, куда уползли быстряки. Шли они уверенно и очень целеустремленно.
Пора, решил Крафт и осторожно перебежал на другую сторону, забирая вправо. Вот теперь главное — не суетиться. Если быстряки ползут по следу моих мужиков и их же выслеживает веселая компания с пулеметами и погремушками, значит, нам всем по пути. Пока пойду замыкающим.
Он не торопясь прошел канаву, выглянул наружу и в первый момент даже растерялся. Казалось, только что между голых веток мелькали пестрые одежды и слышался треск и бормотание. Черт возьми, теперь впереди в полной тишине шел тот самый, маленький, в шапочке. Один. И больше никого. Крафт сдуру чуть не выскочил из канавы, но тут же присел. Чувствуя под рукой холодный ствол карабина, он закрыл глаза и молил всех местных ангелов и пришлых чертей о помощи. Это ж надо — так проколоться! Купился на дешевый спектакль, как мальчишка на Деда Мороза! Дурак, дурак, трижды дурак! Не узнать банду Длинного Мохаммеда! Ну, ладно, смутили тебя эти выкрутасы с погремушками, но халат! Халат ты должен был узнать! Любое мало-мальски разумное существо при виде этого халата должно сваливать не раздумывая. Потому что Длинный Мохаммед — самая жестокая и кровожадная тварь во всей обозримой части Вселенной. Ужасы, которые рассказывают про него, практически всегда оказываются правдой. До сих пор не известно, человек ли он. А вот то, что сопровождающие его лица — настоящие мимикроты, факт достоверный. Как он с ними управляется — загадка, но служат они Мохаммеду верой и правдой, мгновенно маскируясь под что угодно и убивая всех подряд. Крафту стало тошно при мысли, что кто-то из этих хамелеонов уже засек его и теперь неслышно подбирается к канаве.
Сердце глухо стучало в груди, мешая прислушиваться. Минута. Вторая. Проползла третья. Нет, пронесло. Мимикроты — существа коварные, но долго выслеживать добычу они не умеют. К тому же обоняние у них нулевое. В отличие от Мохаммеда. Чем дольше Крафт размышлял, тем отчетливей понимал: нужно идти за бандой. Чертовски сложно, но только за ними. Он осторожно опустил на дно канавы бесполезный уже мешок с противогазами, поставил новый магазин, проверил запасы патронов.
Вот сейчас он даже радовался, что идет один, без Команды. Будь рядом, например, Дикий — моментально заварилась бы поганейшая каша. Это ведь даже не группсы, когда можно одним суровым рыком охладить его воинственный порыв. Да, да, угадали: мелькал уже в нашей жизни этот веселенький халатик. Драчка тогда вышла нехилая... Так, раз уж к слову пришлось: два ма-а-аленьких штришка — подробности. Парень тогда еле дополз до Квадрата, сжимая завернутые в тряпочку собственные уши, а у Крафта от напряжения полопались сосуды в глазах. Молодые были, самоуверенные, привыкшие к моментальным и красивым победам. Пиф-паф, трупы с дороги, покурили, пошли дальше. Ну и получили однажды. Вот с тех пор при виде ляменького мужичка в шапочке с дружной компанией мимикротов одновременно происходят два события: у Влада тотчас съезжает крыша (и тут уж главная задача — держать, не пускать), а у Крафта, наоборот, мыслительный процесс резко активизируется. В том смысле — как бы остаться незамеченным. И пусть какая-нибудь отмороженная сволочь, промышляющая грабежами в Таборе, посмеет назвать его трусом. Просто не доросли мы пока до настоящей встречи с Мохаммедом, не готовы, черт побери.
Через два часа изматывающей слежки за Мохаммедом Крафт чуть не ткнулся носом в быстряка. Вернее, в то, что от него осталось. Кислотой жахнули, не иначе: обугленные клочья еще слабо шевелились, словно пытаясь соединиться. Вонь стояла несусветная. От второго приятеля вообще ничего не осталось. Далеко впереди мелькала вязаная шапочка. Иногда рядом возникали размытые фигуры, но тут же исчезали, слившись с окружающим фоном. Один из мимикротов то ли от скуки, то ли ради тренировки обернулся деревом и минут десять шел за Мохаммедом, покачивая ветками.
Небо начинало сереть. Крафт не знал, может ли банда двигаться в темноте, и в данный момент этот вопрос заботил его больше всего. Кроме того, лес кончался. Дальше лежало огромное ровное поле, за ним громоздились башни ТЭЦ. Ветер донес слабый запах дыма, и почти одновременно Крафт увидел далеко впереди огонек костра. Сердце радостно екнуло: свои.
Мохаммед, не таясь, стоял на краю поля, но идти вперед, похоже, не собирался. Подкрасться бы сейчас и положить всех гадов одной очередью... Хорошая идея. Но глупая беспредельно. Положить-то положишь, да вот вначале подкрадись. Вместо этого Крафт начал осторожно обходить банду слева. Он, конечно, не мимикрот, но во-он по той канавке, да в наступающих сумерках, вполне может подобраться к своему Клану.
Ох, ну и рожи были у мужиков, когда он появился перед ними! На него налипло не меньше тонны грязи, выражался он короткими междометиями, но... Не надо слез, Командира встречают крепким мужским рукопожатием и сдержанной улыбкой. Толик, кажется, всхлипнул у Крафт на плече.
Вначале никто ничего не говорил, просто сидели и курили. Зрелище было самое плачевное. Почерневший, осунувшийся Антон, морщась, с трудом удерживал сигарету в забинтованных руках. Дикий зло щурился на огонь. У Джонни из-под дурацкой шапки выбивались слипшиеся от крови пряди волос. На плащ-палатке без движения лежал Зеленый. Он, похоже, был без сознания и даже не понял, что пришел Командир. Один Парень, дурацки улыбаясь, поминутно вскакивал и ходил вокруг костра.
— Влипли по-глупому, — сквозь зубы начал Влад, — сами виноваты. Я говорил, в Гаражах нельзя расслабляться. Прошелся раза два вокруг, тихо все, сел покурить. Алексей Антина перевязывал. Чаю решили сделать. А Зеленый, ты же знаешь, кружку в лапы — и пошел рассусоливать: да где он был, да с кем он пил... Мы уши и развесили, оружие побросали... Я еще услышал: псы завыли, — Дикий хлопнул рукой по коленке, — даже на это внимания не обратил. Ну, тут они и ломанулись. Сперва дымовуху за¬кинули, а как мы выскакивать начали — тут нам встречу организовали. Всем досталось. Джонни пытался отстреливаться, да куда там... Как котят поникали. Напоследок гранатой... Этот, — кивок в сторону Зелено¬о, — вещи какие-то забыл, вернулся, так его об стенку приложило. И у Джонни в башке дыра с кулак. Крови литров сто вытекло.
— Это я догадался, — ласково перебил Крафт, — сам по вашему следу за быстряками шел.
Влад быстро взглянул на Командира и замолчал.
— Молодцы. Скромняги. Какие-то плохие дядьки их почикали, а они геройски отстреливались. И товарища раненого не бросили. Сейчас буду выдавать награды командования. Только предварительно один вопрос. Один кро-о-охотный вопросик: а чего эти коварные враги вас совсем не покрошили там, в Гаражах? Когда вы, как говорите, по одному выскакивали? А? — Краф говорил тоном «хорошего» следователя, который вот-вот расколет преступника. — И еще одно, уже совсем не интересное уточнение: а куда это вы направляетесь после вышеупомянутого инцидента? А? Молчите?
Наивный Парень похлопал глазами и простодушно ответил:
— Как куда? Квадрат искать. У нас же раненых столько.
— Молодец, Петя Форточкин. — Толик тут только сообразил, что Крафт издевается, потому что Форточкиным Командир обзывался в минуты крайнего раздражения. — Разумное решение. Найдем Квадрат, отдохнем, восстановим силы. Может, даже коньячку закажем. Поэтому вы шлепаете, не глядя по сторонам, прямо на ТЭЦ и разводите костер в чистом поле. Чтобы Длинному Мохаммеду было вас лучше видно. Сейчас дождемся темноты и спокойно ляжем спать. И уже, видимо, навсегда.
Вся его ирония и злость внезапно иссякли. Крафт сел и грустно оглядел ребят. Крепко им досталось. При упоминании Длинного Мохаммеда только у Влад в глазах мелькнула злость. Остальные смотрели с отчаянием. Неожиданно твердо подал голос Толик:
— Это я сказал, чтобы идти к ТЭЦ. Крафт резко повернулся к Парню:
— Почему?
— Потому что эти... ну, которые на нас напали... они очень странные... то есть... я почувствовал, что им нельзя сюда идти. А мы, если быстро проскочим, потом в Квадрате все снимем...
Командир закрыл лицо руками. Я идиот. Спасибо, Парень, барометр ты наш любимый. Вот теперь все встало на свои места.
Земля, как известно, слухами полнится. Скорей всего до Длинного Мохаммеда дошло, что есть некая Команда. Неуловимая и неуязвимая. Шесть человек участвуют почти во всех передрягах, а все живы и здоровы. Почему? Значит, секрет какой-то знают. Выходит, эта изворотливая тварь со своими хамелеонами выследила мужиков в Гаражах, подранила их, а теперь идет по следу. И мы сами приведем их в наш Квадрат. У Крафта аж челюсти свело, когда он представил Длинного Мохаммеда и мимикротов в Квадрате. Чего эти гады там могут наворотить. И припомнилось...
Черт знает сколько времени назад Команды как таковой еще не было в помине, просто шлялась веселая компания, человек пятнадцать. Флибустьеры этакие, авантюристы. С кем-то дрались, кого-то защищали. И веселей тогда было, страшней — до всего сами доходили, методом тыка. С Владом, кстати, тогда и познакомились, он еще Диким не был. А потом вдруг полоса темная пошла. Двоих ребят группсы задрали. Потом Директор в Усть-Вьюрте сги¬нул. Два дня искали — только губную гармошку нашли. Братья Фуксы глупо погибли: пошли за картошкой на Старые Поля, их там саунд-волной и накрыло. В это время Толик и объявился. И даже не объявился, а приблудился. Хлипкий, нервный, ни фига делать не умеет... Все удивлялись: как он еще жив? Парень, он Парень и есть. В очках: у него тогда зрение было минус тридцать, наверное. (Комбат замечал, что, когда Толик очень переживает, он и теперь иногда щурится.) А уж как он всех веселил рассказами о своей жизни! Будто и папа у него — Второй Диктатор, и мама жива, Господи, и за девушкой он ухаживал. Умора! А тут как раз мужики разнюхали, что в Город цистерну с винищем гонят. Да, было такое, сейчас и не верится. Ну мы и пошли. Охрану петардами разогнали — людей ведь раньше не очень-то убивали — и тут же, на рельсах, пикник устроили. И пили, и брызгались, и купались. А вино, между прочим, отличное было, типа массандровского портвейна. Перепились! Тогда Толик Крафта и решил в свою тайну посвятить. В тот момент его рассказ о каком-то мифическом Квадрате сошел за пьяные выдумки. Крафт и думать о нем забыл. А открылось все уже потом, много позже, когда компания распалась, и они с Владом решили на север идти. Парень им на хрен был нужен. Но парнишка раскис, разнюнился, на коленях умолял взять с собой. Ну а что? Не бросать же, сразу ведь пропадет. Договорились, что доведем его до Матоксы, а там в Табор сдадим. Пошли. На второй день у Толика очередной припадок случился. Пока его выхаживали, чуть саунд не пропустили. Еле успели куда-то свалиться. Крафта контузило, а Влад ногу сломал. Лежим, помню, в овраге: голова раскалывается, ни черта не слышу. Рядом Дикий корчится, кость из штанины торчит. И Толик белый, еле дышит. Вдруг его как будто осенило что-то... Встал и пошел. Вернулся через час — не узнать парня. Молча взвалил на спину Влада и поволок куда-то. Вот так мы в первый раз нашли Квадрат.
Когда я увидел сраставшуюся на глазах кость, а через пять минут гладкую, нетронутую кожу, решил, что брежу. Ну и у меня самого голова стала ясная, вернулся слух. А Толик сидел на земле и плакал от счастья. Кстати, очки он выбросил не в первый раз. Просто не догадался тогда для себя что-нибудь попросить.
А как вы думали? Пруха у нас такая? Ну-ну. А почему ни на ком из Клана ни одного шрама нет? А почему у Дикого сигарета полчаса курится? И где мы оружие берем? И еду? Лучше спросить, почему нас в Команде всего шестеро. Казалось бы: «Счастье! Для всех! Даром! И пусть никто не уйдет обиженным!» А потому что. Не знаем. То есть знаем. Пробовали. Приводили. А потом поняли, что Квадрат — это не бесплатная больница для сифилитиков и не богадельня. Кому надо — сам найдет. Да и нарывались пару раз. Вот и завязали с чужими. После того как один маньяк там ПРЕВРАЩАТЬСЯ начал, ходим только сами.
...Резко запахло паленым, и Крафт, очнувшись, увидел, что у задремавшего Антина занялись бинты на руках. Метнулся к нему, отпихнул от костра, сбил пламя. Антон жалобно скулил, лежа на боку.
— Что будем делать? — Дикий, кажется, и не заметил, что произошло.
— Спать. — Командир сжато рассказал о своей догадке. — Пока они не сунутся. Мы им живые нужны.
— Ну а завтра?
— Завтра... Вариантов два. Первый: идти через ТЭЦ и попытаться запутать следы.
— Каким образом?
— Толик утверждает, что мимикроты на ТЭЦ не сунутся. — Парень с готовностью закивал головой. — Вот и мы — войдем, а выйдем там, где нас не ждут.
— А сколько их? — это уже Джонни включился в разговор. Говорит еле-еле, голова трясется.
— Пятеро с Длинным Мохаммедом.
— Ну так они расставят по одному на каждой стороне, поди выскочи.
— Тогда второй вариант. — Крафт обвел ребят глазами. — Пусть следят. Находим Квадрат, восстанавливаемся и на равных деремся.
— «Мы принимаем бой! — кричали они, а громче всех — лягушонок», — прогнусавил внезапно Антон. Крафт недоуменно посмотрел на него:
— Ты чего?
— Ничего. Маугли вспомнил.
Крафт улыбнулся. Захотелось сказать Антону что-нибудь теплое, но в этот момент резко вскочил Дикий:
— Тихо! Идет кто-то.
Все, кто мог, вскочили и уставились в темноту. Точно: к чавкающим по грязи шагам примешивались какие-то жалобные всхлипы.
— Спокойно, — вполголоса предупредил Командир, снимая карабин с предохранителя.
— Это я! Не стреляйте! Это я!
Из темноты появились оранжевые косички, к костру шел Бибурат. Его била крупная дрожь, комбинезон был заляпан кровью и грязью. Он даже не сел, а просто подломил ноги. Влад недоверчиво глянул на позднего гостя, но ничего не сказал. Достал фляжку, протянул Бибе. Нет, похоже, наш бродячий поэт был способен только сидеть. Он не обращал ни на кого внимания, а на Крафта поднял глаза лишь после сильного тычка.
— Ты откуда, приятель? Что случилось?
Глаза у Бибы были белые и безумные. Пришлось насильно влить ему в рот глоток крепкого, после чего рыжий упал и отрубился. Это ничего. Это у нас бывает. Приходит человек полуживой, а где был, что делал, и объяснить не может. Крафт вспомнил, что у старичка-лесовичка не было с собой никакого оружия. Эх, не дошел ты, милок, до своей полянки. А потому что не фиг было за мной тащиться. Он посмотрел на Бибу. Могли и группсы напасть. Хотя нет, от группсов голыми руками не отобьешься. Командир накрыл беднягу своей плащ-палаткой и сел у огня. Алексей возился с Зеленым, сокрушенно качая головой. Проворчал что-то, улегся рядом с Антином. Толик дремал, свернувшись калачиком. Дикий в сотый раз обшаривал куртку в поисках сигарет.
Уже под утро — ночь прошла спокойно, но Командир так и не сомкнул глаз — к нему подполз сонный Парень:
— Слушай, Крафт, я, кажется, придумал, как их обмануть.

…
Утро продирало глаза нехотя, словно раздумывая: светать или нет. Фиолетовые сполохи ТЭЦ в такое время выглядят почему-то особенно жутко. Проснулся Алексей. С трудом сел, потирая лицо. И тут же подполз к Зеленому

[svich [12]]

Утро продирало глаза нехотя, словно раздумывая: светать или нет. Фиолетовые сполохи ТЭЦ в такое время выглядят почему-то особенно жутко. Проснулся Алексей. С трудом сел, потирая лицо. И тут же подполз к Зеленому. Плох, очень плох. Не надо быть врачом, чтобы понять это с первого взгляда. Биба еще спал. Дышал ровно, не вздрагивал.
— Мужики! — Кафта распирало желание немедленно рассказать всем про Толиков план. — Тут Парень кое-что накумекал. Если получится, промылимся, как в бане.
Вряд ли это можно назвать проявлениями энтузиазма. Единственный, кто мог бы оценить этот гениальный план по-настоящему, это Дикий. Но тот проснулся с нешуточной обидой на весь белый свет, где для него не нашлось ни щепотки курева. Сидит, грызет какой-то сучок, мрачно по сторонам зыркает. Ладно, господа слушатели, вы меня еще на бис вызывать будете.
Бибу трогать не стали. Зачем дергать человека, если все равно никакой специальной роли ему не отводится. Пусть поспит себе вволю.
— Короче говоря, мужики, берем несколько дымовых шашек... Влад, у тебя сколько еще осталось?
— Найдутся, — лениво ответил Дикий, — Только че ты радуешься, как пацан перед елкой?
— Не понял...
Вот терпеть не могу Дикого в таком настроении. И слова-то еле цедит, и смотрит куда-то мимо... Нельзя так, Владик. Сигареты — это не главное в жизни.
— Чего ты не понял? Разорались тут... — Дикий с остервенением рванул к себе автомат и сумку с магазинами. Пока все ошалело ворочали башками, успел опустошить один из них прямо в чисто поле. Вначале Крафту показалось, что таким специальным способом Влад успокаивает нервы. Но скоро он усек систему в его пальбе. Действительно, через несколько минут вокруг костра в радиусе пятидесяти метров не осталось ни одного непростреленного клочка. Кто еще мог удивляться, тихо балдели от стармеховской выходки. Очумевший спросонья Биба сидел ни жив ни мертв. Крафт уже все понял. Сейчас Влад начнет орать. Причем скорей всего на Парня.
— Что?! Что ты вылупился?! Ты думаешь — самый умный?! Чингачгук — Хренова Калоша! — Ох, лучше бы он на меня так накинулся. Я привычный, а вот Парня сейчас удар хватит. Тургеневская девушка! — Ты, хоть бы палочкой вокруг себя пошурудил: а не подкрался ли плохой дядя-мимикрот? И не навострил ли он ушки на ваши погремушки? Забыл, как Длинный Мохаммед тебе уши резал? Еще хочешь?
Крафт резко встал и отобрал у Дикого горячий автомат.
— Хватит, Влад. Хватит…
Но Дикий уже и сам успокоился. Смачно сплюнул в костер, сел и нормальным голосом спросил:
— Ну, что там у вас, выкладывайте.
Вот такие мы горячие парни. Стреляем и отдыхаем.
Командир повернулся к Парню и как можно мягче сказал:
— Не переживай, Толик, это моя вина. Просто Владик вовремя напомнил нам о бдительности. Расскажи ребятам свой план.
От обиды на Парня напала икота.
— Я предлагаю сделать вид, что мы уходим, но как бы под прикрытием дымовых ша'шек. Зажигаем первую и сразу же — ставим «зеркалку».
— А у тебя что — остались «зеркалки»? — недовер¬чиво проворчал Влад. То есть спросил в своем обычном стиле «мудрый дедушка-Дикий разговаривает с внуком-Парнем».
— Одна. Старая. Но я думаю, полчаса простоит. Мы остаемся на месте, а кто-то од'ин уводит банду под прикрытием дыма.
Теперь уже глаза загорелись у Дикого.
— Рискованно, — на всякий случай засомневался он. — А если ветер?
Толик энергично замотал головой.
— Сильного не будет. А пока они раз'рюхают, что к чему, мы уже будем в Квадрате. Это близко. Я чувствую.
Дикий довольно хлопнул себя по коленкам и хитро посмотрел на Командира:
— Идет. Ох и помотаю я этих гадов...
— Почему это ты решил, что ты уводишь? — обиделся Алексей. Сидевший рядом Антин только грустно рассматривал свои руки.
— А кто? — Дикий торжествующе начал загибать пальцы. — Эти двое, — мотнул головой в сторону Зеленого и Бибы, — не в счет. У Антина — руки, у тебя — дырка в башке. Без Командира вам идти нельзя. А дорогу в Квадрат только Толик знает. Ну? Кто остался на трубе?
Крафт отметил, что впервые Влад назвал Парня по имени. Зауважал, зауважал.
— А потом? — Заботливый Алексей всегда думает о других. — Где мы тебя найдем?
— Вот это мы сейчас и обсудим. Крафт, давай карту. — Похоже, Дикий решил на время взять командование в свои руки. Эт ничего, эт можно, — Толик, иди сюда. Показывай. Где, по-твоему, находится Квадрат?
Тут Крафт уловил какое-то движение у костра. Заметил, как Биба подвинулся поближе к Парню. Успел подумать, что неплохо бы рыжему по¬мыться. И наткнулся на безумные, полные ужаса глаза Антина. Что происходит? Антон тем временем незаметно тянул к себе автомат, пытаясь взглядом что-то сказать Командиру. Черт возьми, чего это он так перепугался? Крафт не торопясь отошел чуть в сторону и внимательно осмотрелся. Мужики ничего не замечали, увлеченно обсуждая план операции. Парень тыкал пальцем в карту, что-то доказывая Владу, Джонни шумел на обоих.
Ах ты, мать твою разэтак! Крафт почувствовал, как его затошнило от бешенства. Собрав в кулак всю свою выдержку, он быстро глянул на Антина, предупреждая: я понял. Ох, только бы интеллигентушка наш не подвел. Блин! Да у него же руки! Не спуская глаз с Командира, Антин зубами начал неторопливо разматывать бинт на правой руке. Даже мотивчик какой-то игривый затянул. Не переборщи, друг, не переиграй, пожалуйста. Крафт немного придвинулся к спорящим мужикам, оказавшись как раз за спиной Бибы. Качнул головой: вправо. Уловил ответный кивок Антина. Стал попрочнее, расставив ноги. Снова взглянул на Антона и, уловив только им понятный знак, резко вздернул Бибу под мышки и с силой швырнул его в сторону. Автоматная очередь встретила тело рыжего оборотня на лету. Он тяжело свалился на землю и сразу же начал менять цвет, сливаясь с пожухлой травой. Поздно, дружок. Последние пули вязко входили в тело мертвого мимикрота, так и не успевшего до конца потерять облик Бибурата. Ярость Дикого была запоздалой. Страшно ругаясь, он топтал уже безжизненного монстра.
Крафт поднял с земли и расправил смятую карту. Его все еще трясло от ненависти. Он старался не смотреть в ту сторону, где рядом с останками мимикрота лежал окровавленный скальп рыжего поэта. Не будь Длинный Мохаммед таким эстетом, хрен бы мы догадались. Эта гадина в халате напялила на своего пса НАСТОЯЩИЕ волосы с убитого Бибы. Удивляло одно:
— Толик, как ты-то проворонил, что здесь мимикрот?
— Не знаю. То есть я, конечно, чувствовал неладное. Но они ведь где-то рядом. Я и подумал.
Так. Влад, по-моему, опять собирается произнести гневный монолог.
— Подожди. Сядь. — Командир повернулся к Антону. Тот сидел бледный как смерть и стоически терпел очередную перевязку. — Антин, отвлекись от болячек. А ты когда догадался?
— Наверное, давно. Во-первых, он странный при¬шел и все время притворялся. Вы тут с Парнем утром шушукались. Я гляжу, а он не спит. Ну, мало ли, я и сам ворочался. А потом, когда уже карту достали, очень живо интересоваться стал. А я смотрю: у него кровь не на волосах, а под ними. Как это так?
Крафт кивнул:
— Мне тоже показалось, что он слишком грязный. — И добавил, как бы про себя: — И стихов он не читал совсем...
— Подождите, я не понял. И что ж, из-за этого в человека из автомата лупить? Да мало ли какие люди странные есть!
Алексей у нас немного туповат бывает. Ну что здесь в бутылку лезть? Вот, перед тобой лежат все доказательства, чего тебе еще? Внезапно взорвался Антин:
— Пошел ты со своим гуманизмом, Гиппократ хренов! Людей он странных защищает! Да какой бы ты ни был странный, тебе прозрачным никогда не стать, хоть наизнанку вывернись!
Поясняю для публики. Мимикрот обыкновенный, плотоядный, может принимать разнообразный вид, в зависимости от окружающей обстановки. Интеллектуальные способности крайне ограничены. Поэтому во время напряженного мыслительного процесса может на время терять цветность, становясь прозрачным. Чуть позже, когда все уже успокоились, Антин, прихлебывая чай, выдавал более красочную версию:
— Сижу, никого не трогаю! В генеральном штабе совещание идет. Не вмешиваюсь. Я — человек маленький, гражданский. А этот все чего-то ерзает и бочком-бочком — к карте поближе. Ну, думаю, наверняка, шпиен. Потом глядь: а сквозь него цветочки в поле просвечивают. Ну, думаю, гнида, прощайся с жизнью своей поганой! И Крафту знак незаметный делаю. Дескать, подсоби...
Ну трепло!
Алексей глядел на Антина большими мокрыми глазами и с готовностью принимался смеяться его шуткам, каждый раз закидывая голову. Но тут же морщился, схватившись за затылок. Дикий кидал сердитые взгляды на Парня, считая того виноватым.
— Как ты думаешь, он не мог успеть что-нибудь передать Мохаммеду? — Влад выглядел озабоченным. Или хотел таким казаться.
— Знаешь что, кореш! — вмешался Антин, не выходя из роли «охотника на привале». — Если у нас появятся мимикроты с телепатическими способностями, я честно пойду и повешусь на первой осине!
Ну вот, туман, кажется, рассосался. Теперь мы ненавязчиво под бдительным оком Длинного Мохаммеда будем делать вид, что уходим. Аккуратно расстеленная «зеркалка» лежала на земле. Влад попрыгал на месте, проверяя, достаточно ли шума будет при ходьбе. Все бодрились, как могли, особенно Дикий.
— Влад, ты там из себя Тарзана не очень-то изображай, — напоследок построжал Крафт. — И от плана ни-ни. Ясно?
— М-м-м, — невнятно откликнулся Дикий.
— Не слышу.
— Ясно, Командир. От плана ни-ни. Знаю я тебя, башка шальная.
— Штрафовать буду куревом. А если почуешь, что опять кровь закипает, вспоминай Куускалме — это тебе самое лучшее охлаждающее средство.
Запрещенный прием? Ни фига подобного. В такие вещи ребят до конца жизни нужно мордой тыкать, чтоб не зарывались. Уверен, в самом далеком закоулке души под стыдом, страхом и ненавистью Дикий испытывает совершенно дикую гордость от своего тогдашнего поведения. Да-да, есть в нем эта дурь. Самое большое заблуждение, которым страдают такие вот лихачи: если выжил — значит, герой. А что он думал, когда с истошным визгом выскакивал прямо под ноги Финскому Десанту? А потом — когда его волокли по снегу с полным животом отбитых внутренностей? Каким гениальным стратегом он себя воображал, подставив под пули девять человек? Их уже не сможет вернуть к жизни никакой раскрутой Квадрат. Как и три пальца на левой ноге Дикого. В качестве профилактики я бы посоветовал ему почаще ходить боском. И смотреть на ноги. Ясно, Влад? Не забывай, Командир здесь я.
Мужики промолчали. Они про случай в Куускалме знают только понаслышке. К тому же очень давно это было. Да и Дикому хватает ума не распространяться об истории нашего с ним знакомства. Вот и сейчас: лишь взглянул тяжело, будто гирю метнул. Все я правильно делаю. Насквозь не насквозь, а вижу твое настроение. Задолбали тебя? И Труба, и Гаражи, и мимикрота почти прошляпили. Вот твоя злость и гуляет, выхода просит...
Все. Старый Мазай разгунделся в сарае... Двинулись.
Хиловата оказалась «зеркалка». Сработала не сразу, минуты полторы дрожала, рябью шла, но потом ничего, выправилась. На гладкой поверхности отразились наши мятые и усталые лица. Ладно, чего стоять-то, можно и присесть пока. Снаружи донесся тихий свист и голос Дикого:
— У меня все нормально. Дыму навалом. Чуть сносит на юг. Пошел.
«С Богом», — чуть было не ляпнул Крафт, но во¬время прикусил язык. Вот уж этот товарищ здесь совершенно ни при чем.
Старались идти как можно быстрее. По очереди волокли Зеленого, тяжелого, как рояль. На Парня приятно было посмотреть. Ну просто борзая, взявшая след. Идет шустро, аккуратно, ветками глаза не колет и ноги не подворачивает — совершенно другой
человек.
— Немножко осталось, — подбадривал он Команду. И дошли бы, наверное, но Крафт понял, что вы¬дохся.
— Стоп. Отдых пять минут. — И первым рухнул на траву.
Мандраж начался. Захотелось курить, сердце забухало тяжело и медленно, каждый удар отдавался в голове. Значит, действительно, близко Квадрат.
Толик даже не присел. Он рыскал кругами, изредка появляясь из кустов. Пять минут съели и не заметили. Надо вставать. Командир покосился на Алексея; он сидел, закрыв глаза, и дышал часто-часто. Ладно, отрежем от резерва еще десять минут.
Самые тяжелые, как всегда, это последние шаги. У Антина, помнится, на первых порах вообще истерика начиналась. Подскочил Парень, порывисто сел рядом. Щенок щенком. Глаза светятся, уши торчком, только что язык набок не свисает. Крафт поднял голову и неожиданно для себя спросил:
— Толик, а сегодня чего у Квадрата попросишь? Тот на мгновение смутился, потом нахмурился, быстро сказал:
— Ну как чего? Чтобы ребята выздоровели. Сил побольше...
— Это понятно. А еще? Я же вижу, есть у тебя какая-то заветная мечта.
Странные вопросы ты задаешь. Кто ж такие вещи спрашивает? Но почему-то Крафту именно сейчас показалось страшно важным узнать, что толкает Толика, совершенно нездешнего, заблудившегося ребенка, каждый раз уходить с Кланом на очередное дело. Страдать и мучиться, плакать от страха и усталости, терпеть грубости Дикого, попадать вместе с нами в гнилые передряги, снова и снова отыскивать Квадрат... К каким своим звездам идет он через наши тернии?
Видно, настроение Крафта передалось и Толику. Он вдруг улыбнулся широкой светлой улыбкой и тихо сказал:
— Я Луну хочу.
Оп-па! Крафту стало ужасно стыдно. Как будто он специально подглядывал детский сон. Господи, да спроси любых сто, да хоть тысячу человек: нужен тебе этот бледный блин на небе? Уверен, все в один голос ответят: на хрена? Вспомним историю. С чего началось падение Второй Китайской Империи? Взыграли их восточные амбиции. То ли Конфуция начитались, то ли сами скумекали. И решили весь мир потрясти. Ах, эта любовь к зрелищам! Они-то думали: мир содрогнется и падет на колени. Накупили на все деньги урана, нашпиговали наш любимый естественный спутник и ка-а-ак... А мир пожал плечами и отвернулся. Своих проблем хватало... Такого унижения не выдержит никакая нация, даже самая великая. И вот всем уже давно по фигу, что на небе вместо Луны — облачко пыли, а этот парнишка переживает. Господи, и ни черта-то я в людях не понимаю.
Тяжелый то ли вздох, то ли всхлип прервал мысли Крафта.
— Ребята, — сипло произнес Джонни. — Зеленый умер.
Как мы ломились через заросли, увязая в гнилых Листьях и спотыкаясь об каждую корягу! Воздуха осталось — как будто один глоток на всех. И этот жалкий глоток мы гоняли по нашим сморщенным легким, отщипывая последние атомы кислорода. Антон неловко придерживал ноги Зеленого, не замечая, что бинты на руках пропитались кровью насквозь.
И вдруг Толик, бежавший впереди, остановился, упал на колени и еле слышно выдохнул:
— Пришли.
Нет. Не успели. Несколько раз Крафту казалось, что Зеленый вздохнул, но... нет, таких чудес даже тут не делают.
Похоронили его наспех, здесь же. Скорей всего завтра Квадрат будет совершенно в другом месте. Уйдет, как всегда. Но Командир был уверен, что перед этим он позаботится о скромной могиле и ни одна поганая тварь не доберется до тела их друга.
Вот интересная штука получается. Никто до сих пор точно не знает, КАК нужно просить Квадрат. Ну-у, в смысле, что при этом делать. Возьмем, например, здоровье. Как правило, приползаем — что на чем держится. Казалось бы — лечи по полной. И лечит. Можешь хоть сейчас повернуть голову чуть левее да на Антоновы руки посмотреть. Ну? А у Крафта в прошлый раз гнилой насморк нетронутым оставил. Самому потом пришлось несколько дней по оврагам ползать, белого чертополоха искать. Опять-таки: у Толика зрение теперь орел орлом, а Дикого три пальца ноги так у Куускалме и остались. Видать, какие-то свои, неведомые нам правила игры соблюдает.
Крошечные колкие мурашки бегали по телу, разгоняя кровь. Крафт лежал на спине и чувствовал, как вместе с силой его переполняет злость. Он повернулся на бок и увидел, как поднимается и начинает зеленеть примятая пожухлая трава. Интересно, это через меня передалось или она сама умеет думать? Алексей уже стоял мощный, как скала, веем своим видом предупреждая, что теперь с ним связываться опасно. Счастливый Антон разминал руки, как пианист перед концертом. И только Парень сидел на земле и беззвучно шевелил губами.
Когда все вышли, чуть сгибаясь под тяжестью обновленных вещмешков и оружия, Командир заметил, что Толик несет какой-то странный сверток. На вопрос Крафта он лишь похлопал глазами и уклончиво ответил:
— Да так, приспособление одно.
Судя по карте, Дикий сейчас где-то на юго-востоке. Джонни достал часы. Оказалось, пробыли в Квадрате всего сорок минут. Так, так, посчитаем... Получается, что Дикий от нас примерно в пяти километрах. Эх, да с нашей силушкой — это пятнадцать минут бегом. Сказано — сделано. Четыре фигуры в камуфляже неслышными прыжками устремились на юго-восток.
Новостей было две. Как водится, хорошая и плохая. С какой начнем? С хорошей. Пожалуйста. Дикого мы нашли без проблем. Он расположился в густых зарослях гигантского репейника и старательно изображал стоянку первобытных людей. Судя по производимому им шуму, в кустах тусовалось человек пятьдесят, не меньше. Ну, конечно, дымовухи у него уже кончились, вот и устраивает такие дешевые спектакли. Но Длинный Мохаммед — тоже большой поклонник Мельпомены. Далее следует плохая новость и множество непечатных выражений.
Совсем недалеко расположились мимикроты. Нет, не трое. Штук десять-пятнадцать смутных силуэтов клубились на большой открытой поляне. Изредка некоторые из них принимали вид человека или животного, прохаживались перед хозяином и снова сливались с остальными. Длинный Мохаммед развлекался. В один из моментов Крафту даже показалось, что среди этих живых картинок мелькнули апельсиновые косички Бибурата. У Толика задрожал подбородок. Антин потянул из-за спины автомат, вопросительно глянул на Командира. Не торопись, друг, здесь спешка ни к чему.
— Главная задача — это накрыть их всех. Ни одного гада не упустить. Понимаете?
— Понимаем, — махнул рукой Алексей, — да что ж их теперь — сеткой ловить?
— Будем думать.
И опять удивил Парень. Ну просто человек-сюрприз!
— Не надо никакой сетки. У меня получше штука есть. — И развернул свой сверток.
Ну и что? По виду вроде граната. Побольше, правда. И форма необычная.
— Я подумал, — горячо зашептал Толик, — их главное преимущество в том, что они маскируются. Вот и надо сделать так, чтобы мимикрота всегда было видно!
— Свежая мысль, — одобрил Крафт, — дальше.
— И я стал соображать, как это сделать.
— Напряженно следил за ходом ваших рассуждений, — прокомментировал Антин, похоже, зверея.
— И я придумал! Их надо просто покрасить!
Ай умница! Ай молодчинка! Вот так просто: взять и покрасить. Кисточку в руки, по росту построить и — сверху вниз, наискосок! Гуляйте, просыхайте! Может, и номера на спинах проставить?
— Джонни, — Парень, кажется, и не заметил нашей иронии, — ты сможешь подкинуть эту штуку прямо над ними?
— Высоко?
— Да нет, метров на десять, не больше.
— Ну... смогу. И что?
— А Командир в нее выстрелит. Попадешь? Крафт лишь презрительно выпятил нижнюю губу.
Спрашиваешь.
Парень замолчал. Алексей покашлял и деликатно спросил:
— А... дальше... что?
— Дальше — будем в них стрелять. Крафт с Джонни переглянулись:
— Ты что-то придумал, Толик?
— Конечно! Я же все объяснил: подкидываешь над ними, стреляешь и — готово! Получите крашеных мимикротов.
— Поверим, — кивнул Крафт. — В таком случае нужно обсудить дальнейшую операцию. Я предлагаю обойти поляну и присоединиться к Дикому.
— А я считаю, что нам нужно, наоборот, рассредоточиться вокруг поляны, — прошипел Джонни. Он вообще не умеет говорить тихо, поэтому у него вместо шепота получается либо хрипение, либо шипение.
— Ага. Вокруг. Ага. И каждый раз предупреждать: «Господин мимикрот, подвиньтесь, пожалуйста, а то я в Антина боюсь попасть...» — это Джонни подключился. И надо сказать, разумно.
— Так уйдут же, — не унимался Джонни.
— Догоним, — веско пообещал Командир.
Дикий сидел на пеньке и отдирал со штанины крупные, размером с яблоко, репьи. При этом он громко разговаривал сам с собой. Появление родной Команды он приветствовал невыразительным «угу» и наболевшим вопросом:
— Курево принесли?
Отведя душу сигаретой, план Парня одобрил, признавшись:
— Скорей бы покрошить этих гадов. Сил больше нет на них смотреть.
Крафт оценил деликатность Дикого, который даже не спросил про Зеленого. Слишком тяжело было бы признаться, что мы просто не успели.
Не известно, могут ли мимикроты чего-либо ожидать, но Толькин сюрприз свалился им как снег на голову. С той только разницей, что вместо снега всю компашку накрыло облако синей мелкодисперсной краски. Так что теперь хошь деревом стань, хошь лужей растекись — не скроешься. Дикий попытался поддеть Парня вопросом:
— Так твоя краска везде будет. Если он сообразит и на землю шлепнется? Как ты его от обычной травы отличишь?
Толик засмущался, бросил взгляд на Влада и объяснил:
— Я придумал, что краска заряжена положительно, а мимикрот — отрицательно.
А Алексей встал, подошел к Парню, пожал ему руку и пообещал:
— Когда закончим, подарю тебе свою Рифлю.
Да нет, конечно, не такие уж они и хлюпики. И вовсе это не походило на избиение младенцев. В первый момент Длинный Мохаммед просто обалдел от нашей наглости. По его расчетам, мы, испуская последние вздохи и пуки, с трудом ползем к его вожделенной цели. А мы-то как раз — наоборот! Дрянью сверху посыпали, да еще и автоматным огнем приправили. Ну, у них тоже пара ружьишек нашлась. Отходить стали. Направо, к болоту. Но там уже Дикий наготове. Со всей своей злостью и с отличным пулеметом. Вот за него я больше всех беспокоился. Он ведь в Квадрате не был, и куража у него могло не хватить. Да что там... Хватило. Потом, когда все кончилось, Влад долго еще ходил, проверял, не шевелятся ли. Нашел-таки одного недобитого. Лежит такое синее непонятно что, а сбоку что-то пульсирует. Отвратительное зрелище.
Длинный Мохаммед? Так ему Антин еще в самом начале прямо в башку попал, так что недолго ему удивляться пришлось. Вот только интересно: за что его Длинным прозвали?