Интервью Рассказы Статьи Стихи Пособия Квесты
Седой by Другой ветер [?] | перейти к комментариям
Памяти Дениса Спичкина.
Посвящается
всем
навсегда
покинувшим
оба этих мира.
III.
На дороге разбитое тело,
На деревьях останки души —
Одинокая смерть пролетела
В этой Богом забытой глуши.
Юрий Шевчук, «Бродяга»
Боль не дает мне уснуть. Наверное, это даже хорошо – если отключусь, не смогу больше зажимать рану, и тогда мне точно придет конец. Сейчас же есть хоть какая-то надежда. Призрачная, но все-таки надежда.
Перед глазами то и дело мелькают картины прежних дней, но я так и не могу сфокусировать внимание на них. Все, что мне сейчас удается – лежать и задыхаться.
— Вот и пришел тебе конец, Седой – говорю себе. – Не видать тебе больше ни баб, ни выпивки. Эх! – я глубоко вздыхаю, и слеза катится вниз по щеке.
До чего же не хочется умирать! Почему-то сразу вспоминаются все обиды, все ошибки. Все то, что сказал и, тем более – что оставил без слов. Возникает желание попросить прощения у всех, кого обидел, кому доставил неприятностей, кому не помог.
— Держись, Седой! Держись! Ты и не через такое проходил!
Дело – хуже некуда. «Маверик» мне теперь не поднять, а прицельно стрелять из «рифли» с левой руки – трудновыполнимая задача. Остается только надеяться на чудо, что кто-то благородный придет и спасет меня.
Конечно, ничего такого не происходит. Да и за что на меня может снизойти такая благодать? Я совсем недавно подставил ребенка под пули, а теперь сам, можно сказать, молю о спасении.
— Лицемер. Ничтожество. Слабак. Сдохнуть тебе, скотина последняя, здесь, захлебнувшись своей кровью. Ты полон яда! Тебе нельзя быть здесь, среди людей! Ты отравляешь жизнь другим, ты убиваешь их!.. Нет, Седой… Ты должен бороться, ты должен попытаться… А вдруг…
Левая рука жутко устала, а правой я не могу пошевелить, чтобы снять «дезерт». «Ничего, и так пойдет, главное сейчас внимательно следить за КПК». Я чувствую, как кровь медленно сочится из разы и стекает вниз по телу. Я бы все сейчас отдал за бутылочку холодного пива в баре у Эрнеста…
— Эх… А ты бы мог стать легендой, Седой… — говорю я. – Хотя, какая там легенда… Легенды сами с собой не разговаривают, находясь на волоске от смерти… Так тебе и надо… Будешь знать…
Я пытаюсь сменить положение, но у меня ничего не выходит. Слабость постепенно одолевает, с каждой минутой становится тяжелее двигаться, дышать, думать.
— А ты легкая добыча, старый пройдоха… Какого черта! Ведь сталкеры не сдаются так просто! Давай, поднимайся! – кричу я что есть мочи. – Давай! Ты можешь!
Я прилагаю неимоверные усилия, чтобы встать – поджимаю ноги и резким рывком отрываюсь от земли. Кое-как мне удается удержать равновесие, и я, словно ящерица, медленно карабкаюсь вверх по стволу дереву.
Все мои старания оказываются тщетными – я падаю на землю и ударяюсь головой о выступающие корни. Инстинктивно я хватаюсь левой рукой за голову, но из раны в груди тут же начинает сочиться кровь. Я начинаю нервно смяться; меня целиком охватывает истерика, затем по лицу начинают ползти слезы.
Мне хочется плакать, хочется кричать, но у меня уже едва хватает сил, чтобы время от времени жадно глотать воздух –я пытаюсь им напиться, потому как жить остается мне совсем чуть-чуть.
— Интересно, — шепчу я, — а ты сдохнешь прежде, чем они придут или все-таки тебя прикончит кто-нибудь из них? Хотя какая разница, все равно ты уже мертвец.
Я закрываю глаза и вижу остатки вчерашнего дня, разливающегося по веками разноцветными узорами, как будто смотришь в довоенный калейдоскоп, найденный где-нибудь в заброшенном бункере посреди пустоши. Вдоль и поперек в свое время люди обошли этот мир, начали новую жизнь, чтобы не дать смерти поглотить все вокруг, чтобы доказать, что человек – единственный властитель всего вокруг. Никогда больше я не смогу посмотреть ни на собор у реки, ни на затонувший корабль; никогда больше я не вдохну этот горячий воздух, никогда больше я не смогу попасть, минуя фракционных прихвостней, в Зону; никогда больше мне не увидеть это небо с этими прекрасными звездами.
Я лежал на остывшем песке и смотрел туда, наверх. На потолок, которым стало темно-синее бесконечное полотно с яркими белыми точками, натянутое кем-то определенно могучим и знающим в красоте толк.
Небо… Как давно я на него не смотрел. Как оно было прекрасно сейчас – никогда прежде для меня оно не было таким восхитительным. Я не мог отвести усталого взгляда от этого чуда. Говорят, что прежде, много сотен лет назад, люди ориентировались по звездам.
— Интересно, а ты бы смог по звездам найти дорогу в Хармонт, например?.. Наверное, смог бы… Ты же в свое время был очень смышленым, не то, что сейчас – старый брюзга…
Недалеко от себя, думаю, метрах в десяти, раздаются звуки, напоминающие шаги. Сейчас трудно различить что-либо – сознание давно уже было мутным, а сосредоточиться вовсе не представляется возможным. Я едва улавливаю специфических хруст песка возле того места, где лежит тело Марка, какое-то копошение и невнятную речь.
«Ну, вот и все, — крутится у меня в голове, — теперь уже тебе осталось всего ничего».
Я делаю глубокий вдох. Глаза закрываются сами собой. Где-то вдалеке слышится чей-то голос: «Он пустой, братва!»
«И стоило вот старому дураку тащиться с другим дураком, молодым, за мечтой…», — проносится у меня в голове. Я чувствую, как к виску прислоняется теплое дуло, ощущаю запах пороха и слышу, как взводится курок.
Впервые за многие годы мне хочется жить. Жить! Жить…
II.
Умирали пацаны страшно,
Умирали пацаны просто,
И не каждый был снаружи прекрасным,
И не все были высокого роста.
Юрий Шевчук, «Пацаны»
— Стреляй! Я говорю, стреляй!
Совсем молодой пацан, ничего не умеет и боится. Забился, плачет. Надо что-то делать, иначе нам конец. Еще и этот красавчик тут, только мешает. «Нет, — проносится у меня в голове, — с ним у меня нет никаких шансов».
Марк снимает шлем и начинает реветь, что есть мочи. Паника пронзает все его тело: он трясется, поджимает ноги и обхватывает их руками, раскачивается взад-вперед. «Нужно скидывать этот балласт, иначе ко дну пойду».
— Это война, сынок! – кричу я. Он смотрит на меня покрасневшими глазами, руки, сжимающие рифлю, трясутся. Ему бы плюшевого медвежонка вместо оружия да мамкину титьку. Какого черта ему нужно было сюда, он же еще совсем ребенок! – Да поднимайся ты уже! – ору изо всех сил. — Я сказал – поднимайся!
Он резко вскакивает и становится в полный рост. Через мгновение свинец прошивает его насквозь, парнишка падает на землю, с него слетает шлем. Глаза, полные ужаса, полуоткрытый рот. Бронежилет страйкера изуродован, я боюсь даже представить, что под ним. Одна пуля попала ему прямо в горло, пробив защиту. Он не то захлебывается, не то кашляет. Кровь, липкая, темная, медленно сочится через дырку в горле, пузырится. Марк издает какие-то странные звуки, похожие на хрюканье, пытается что-то сказать, видимо. Проходит несколько секунд, и он замолкает. Навсегда.
«Ну что, теперь будет легче», — думаю я. КПК пищит – на него пришло сообщение.
«Бросай все и уходи, мы тебя не тронем». Без подписи. Наверное, среди них инженер, раз смог настроиться на закрытый канал, к которому я подключен уже не первый год. Иногда здесь появляются сообщения от старых сталкеров, но эту «волну» почти никто не знает. Вряд ли среди этих ублюдков найдется кто-нибудь, кому удалось узнать частоту.
Опять писк, еще одно сообщение.
«Выстрели два раза вверх, если все понял». Сейчас я вам выстрелю, суки такие!
Я занимаю удобную позицию, подкручиваю старый прицел и пытаюсь найти кого-нибудь из стрелявших. Судя по всему, у них там наемник с «миниганом» – уж больно большие дырки в бронежилете Марка. Да, жалко его. Но он сам этого захотел, таков был его выбор. «Хотя я пытался его отговорить…»
Пуля впивается в ствол дерева, за которым я укрылся. Нельзя ни на секунду расслабляться, это может стоить мне жизни. Я всматриваюсь в прицел, пока не нахожу цель. В руинах, на третьем этаже, засел снайпер. Это он по мне шмаляет. Я делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание и жду, когда сердце немного успокоится. Отсчитываю удары — «Пять… Четыре… Три… Два… Один…» — и плавно нажимаю на курок. Раздается глухой звук, и через мгновение я вижу, как из окна вниз падает винтовка.
— Минус один, — говорю я и сразу же перезаряжаю «маверик».
Через мгновение мне на КПК приходит сообщение: «Ты сам подписал себе смертный приговор!» Что ж, посмотрим, кто кого.
***
Я сплю урывками, словно кошка. Больше, чем на десять-пятнадцать минут не удается заснуть – то и дело рядом со мной то в песок, то в дерево врезаются очереди. Если бы среди той группы были опытные бойцы, меня давно уже не было бы в этом мире. Они уже давно могли отправить меня на тот свет, но почему-то никто из них так и не решался идти на сближение. Хотя и все мои попытки выйти из укрытия заканчиваются провалом – то пуля оставит след на старом «дезерте», то затекшие мыжцы не дают унести ноги подальше от этого места.
«Если я выберусь, надо будет вернуться и похоронить парнишку. Нельзя так оставлять тело, плохая примета».
Сканер КПК находится в режиме ожидания – он отслеживает любые изменения, происходящие в радиусе действия. Пару раз те ребята хотели меня «выбить», запуская мины, но я их быстро щелкал, не давая подойти даже на расстояние выстрела «рифли». Что-что, а скорострельность у «маверика» прекрасная. Еще бы дальности побольше, но это уже дело поправимое: современные разработки могут улучшить любой «ствол», даже самые древний, а про модификацию новейшего оружия даже упоминать не стоит – столько всего придумали.
Мои размышления на тему технического прогресса прервает писк КПК. Прибор показывает, что группа атакующих рассредоточилась – они решили зайти с двух сторон, зажать меня здесь.
Появился ничтожный шанс на спасения. Пока они обходят по бокам, стараясь не угодить в прицел моей винтовки, я могу попробовать отбежать назад, откуда шел; а там. Даже если попаду в ловушку с кибер-минами, смогу быстро от них отбиться и уйти совсем. Теперь дело за малым – сделать несколько коротких рывков, и вот она – свобода!
Я заряжаю «маверик» и перекидываю его через плечо – все равно на бегу стрелять из него одно наказание. Мало того, что отдача может если не сбить с ног, то наверняка развернуть, так еще и перезаряжать приходится, а на это нет времени. Я подтягиваю к себе рюкзак Марка и начинаю его потрошить, ища энерго-модули к «рифле» и надеясь обнаружить инжекты, увеличивающие выносливость или восстанавливающие мышечный тонус, но мои поиски не увенчаются успехом. Несколько сендвичей, пара банок газировки, бумажник, рация и документы.
— М-да, не густо! – говорю я и отбрасыываю рюкзак в сторону. Индикатор на «рифле» показывает, что зарядов осталось на семь выстрелов длинными энерго-лучами. – Что ж, этого должно хватить, чтобы добраться до города.
Я еще раз сканирую местность – «плохие парни» все так же обходят меня. Пара секунд, чтобы привести мысли в порядок – для отступления нужен чистый разум, чтобы четко планировать каждое свое действие. Все, можно двигаться.
Я вскакиваю на ноги, но не успеваю сделать и шага. Резкая боль пронизывает мою грудь и растекается по всему телу. Я переворачиваюсь на спину, подползаю к дереву и облокачиваюсь на него.
Пуля «ужалила» меня, пробив бронежилет «дезерта» в самом уязвимом месте – сантиметров на десять ниже правой ключицы: там, где смыкаются защитные пластины, образуется небольшое пространство, чтобы дать простор при активной стрельбе стоя и движении.
— Ну что, Седой, по крайней мере, ты хотя бы попробовал, — улыбаюсь я, после чего кашляю и сплевываю кровь.
Пуля пробила правое легкое и застряла где-то во мне.
I.
И случилось однажды о чем так мечтал.
Он в горящую точку планеты попал.
А когда наконец-то вернулся домой,
Он свой старенький тир обходил стороной.
И когда кто-нибудь вспоминал о войне,
Он топил свою совесть в тяжелом вине.
Перед ним как живой тот парнишка стоял,
Тот, который его об одном умолял:
«Не стреляй!»
Юрий Шевчук, «Не стреляй»
— Тебя как звать-то? – спрашиваю его.
— Марк, — отвечает паренек. – А вас?
— Седым кличут. Ты тоже так можешь.
Я смотрю на него, такого счастливого, беззаботного. Он весь аж сиял.
— Скажите, — начинает он, — а вы давно уже сталкер?
— Давно, — отвечаю я.
Сейчас наверняка должны начаться расспросы всякие. Ох, ну до чего же приставучая молодежь. Неужели и я был когда-то таким?
— Знаете, а я тоже хотел когда-то стать сталкером. Меня как-то в Хармонт звали. Я даже с Манве один раз встретился в Москве, представляете?!
— Представляю, — говорю ему. – А чего ж не стал тогда? Сейчас, может, вместе бы в Зону пошли.
— Нет! Это не по мне!
— А что ж по тебе тогда?
— Ну, не знаю, — отвечает Марк. – Ну, неинтересно мне ходить везде, скучно же это. Надоедает. Вот мы ща идем-идем. Так можно всю жизнь ходить!
— А что лучше? В шахте с утра до ночи батрачить, а? – Я отвешиваю ему подзатыльник так, что защитное стекло на шлеме издает дребезжащий звук. – Ишь, смотри на него! Нашелся тут мне тоже! Ну, давай, — я пытаюсь дать ему еще один подзатыльник, — рассказывай, что лучше!
Он уворачивается от оплеухи и снимает шлем. У Марка – длинные волнистые русые волосы, собранные на затылке в пучок, и большущие голубые глаза, такие выразительные, что от них невозможно оторвать взгляда. Он довольно улыбается, безобидно, очень искренне – смог избежать «награды» за свое раздолбайство. Ямочки на его щеках наверняка сводят с ума множество юных особ противоположного пола. «Нет, он слишком хорош для сталкера», — думаю я.
— Как по мне, — говорит Марк, — так лучше всего звание в боях зарабатывать! Вот, смотрите! – он показывает свою лазерную винтовку, в народе более известную как «рифля». – Вот, чем можно заслужить уважение! Вот, что главное – сила! Чем ярче твой погон, тем ты круче!
Эти слова вывели меня из себя. Я разворачиваюсь и бью его прикладом «маверика». Марк падает на землю, его аккуратный нос микеланджеловского Давида больше уже никогда не будет таким привлекательным. Оно и к лучшему, запомнит. Я снимаю винтовку к плечу, медленно подхожу к Марку и приставляю дуло к его горлу. Он нервно пятится назад, я наступаю ему на ногу. В его светлых глазах появляется выражение ужаса – он пытается схватить «рифлю», но ему это не удается.
— Значит так, слушай сюда. – Я уже еле сдерживаю смех. Видимо, ему действительно стало страшно за свою шкуру. «Такие сталкеры долго не живут», — проносится у меня в голове. – Я тебе говорю один раз, больше повторять не стану. Здесь и сейчас. Ты – никто. Я в любой момент могу снести тебе башку одним выстрелом, и, уж поверь мне, я не промахнусь ни с двух метров, ни с двух километров. Так что перестань нести херню всякую и начни думать головой. Тебя никто и никогда не станет уважать, будь ты рядовым или командором, до тех пор, пока ты не докажешь, что ты чего-то стоишь. А ты, как я погляжу, не стоишь ни хрена!
Марк пытается вытащить ногу из импровизированного капкана, но у него ничего не выходит – я сильно держу его всей массой. Он начинает сильнее дергать, что провоцирует меня успокоить его достаточно жесткими методами, но я сдерживаюсь. Единственное гуманное решение, которое приходит мне в голову – выстрелить рядом с ним, что, впрочем, я сразу же и делаю – резким движением перевожу винтовку влево и нажимаю спусковой крючок. Раздается глухой выстрел – на «маверик» надет глушитель.
— Что, мажорчик? — говорю я ему, — Теперь ты все понял, а? Я с тобой разговариваю! – я убираю ботинок с его ноги и бью носком ему по обувке. – Весь такой в новой броне, с сияющей улыбкой… Думаешь, если у тебя есть увесистая пачка денег, ты можешь всех и все купить, да? Хрена с два! Встать! – кричу я.
Марк поднимается, весь в пыли. Он берет лазерную винтовку, надевает шлем и смотрит на меня. Ждет, когда я ему что-то скажу, но тут и так все понятно без слов.
— Шагай, — говорю я. – Вернемся в город – верну тебе деньги. Не имею привычку носить с собой лишнее.
— Да не надо мне ничего, — обиженно говорит Марк себе под нос. – Я все-таки заплатил.
— Ты что думаешь, что я из-за денег иду? Да сдались они мне! Я и без этого могу себе достать на ночлег да ужин. А коли не найдется – обойдусь. Если бы не тот торговец, с которым я знаком целую вечность, я бы с тобой никуда не пошел. По-твоему, мне заняться больше нечем?
— А что, есть чем?
— Ты совсем что ли страх потерял? – я пытаюсь найти его глаза за стеклом шлема, но попытки тщетны – специальное темное покрытие защищает от света и, как оказалось, от лишних взглядов.
— Знаете, если был бы кто-то другой, кто может альбиноса выследить – я бы пошел с ним! Вы мне сразу не…
Марк не успел договорить, как вдруг в песке что-то зашевелилось.
«Червь! — подумал я. — Еще этого нам не хватало!»
К сожалению, ситуация оказалась куда более неблагоприятной – мы угодили в ловушку. Из песка на расстоянии пятнадцати метров показалась кибер-мина и медленно поползла в нашу сторону.
— Беги к деревьям! – крикнул я Марку. Тот помчался к ближайшей растительности.
Я поднял «маверик» и выстрелил навскидку. Пуля попала в цель, и мина взорвалась, раскидывая свои осколки метров на шесть-семь.
«Ох, неудачно мы тут отказались!» Судя по всему здесь кого-то ждут, раз мины не снабжены усиленной броней.
Я быстро взглянул на сканер, встроенный в КПК. Так и есть – четверо точек с юго-востока быстро приближались в нашу сторону. Я побежал к Марку, и мы, укрывшись среди высохших деревьев и кустов, стали ждать.
Спустя минут десять в нашу сторону полетела первая пара пуль. Я решил еще раз просканировать местность. Старенький КПК противно запищал, и через мгновение на экране уже горело сообщение о том, что метрах в двадцати от нас мина, которая, не спеша, направляется к нам.
20 декабря 2011г.
© Другой ветер [?]
|
TimeZero
Загрузка комментариев...